— Ну че? — пробасил ростовщик, поглядывая на деда. — Считай, малой, нормальная

цена, не обманул.

— Да, спасибо, — пробормотала я, хотя толком и не знала, на сколько это тянет.

Когда мы с дедом вышли на улицу, я нервно потерла пальцами монеты в кармане и, собравшись с духом, тихо призналась:

— Я... не очень разбираюсь в деньгах. Мы с мамкой жили бедно. В основном огородом да

шитьем выживали, обменивали продукты и вещи. А цены в большом городе... они ведь, наверное, совсем другие.

Дед понимающе кивнул, взглянув на меня с сочувствием:

— Ну, с таким набором монет ты не пропадешь. За одну серебрушку прикупишь себе пару

штанов и рубаху, недорогих правда, зато по размеру. Одна серебрушка —это сотня

медяков, а за десяток медяков можно снять комнату в таверне с ужином.

Так что заначка у тебя теперь приличная. Только смотри, не трать понапрасну. И ты мне, кстати, так и не сказал: зовут-то тебя как?

Я густо покраснела, осознав, что в самом деле так и не представилась. Понятное дело, настоящее имя не скажу, раз уж он принял меня за парня, но любое пацанячье можно

было бы выдать еще в телеге.

— Простите, забыл. Я Лан, — вымученно улыбнулась я.

Он лишь кивнул, принимая мое имя. Мы двинулись дальше по улице, дед болтал без

умолку, рассказывая про хозяйственные дела и про то, как лучше не тратить деньги на

ерунду, и где можно купить недорого одежду, предметы личной гигиены, а где

расположен небольшой продуктовый рынок, где все в основном хорошего качества и за

адекватную цену.

Тарин вел меня по узким улочкам, оглядываясь на людей, толпящихся возле лавок.

В городе царила суета — крики торговцев, шорохи шагов, звон монет. От всего этого у

меня кружилась голова, но дед уверенно шагал вперед, пока мы не подошли к старой

таверне с облупившейся вывеской.

Она оказалась тем, чего я ожидала: не слишком чистая, но и не совсем уж грязная.

Местная публика была под стать — от рабочих до явно пропивших все забулдыг.

Зато здесь вкусно пахло тушеным мясом и дымом от камина. Дед, мимоходом

поздоровавшись с парой человек, провел меня внутрь и сразу направился к хозяину. Тот,

угрюмый мужчина с большим животом и густой бородой, протирал стаканы за

прилавком.

— ЭЙ, Томас! — Дед махнул рукой. — Племянник мой, Лан. Работу ищет, бедолага.

Рукастый, смышленый парень, не прогадаешь, если возьмешь его на работу.

Хозяин недовольно прищурился, оглядел меня с ног до головы, явно не в восторге от

такой перспективы. От этого взгляда мне захотелось уйти прямо сейчас. Однако я крепко

держалась и опустила глаза в пол.

— У меня работников хватает, да и куда мне такого дохляка? Ни лошадь посетителю

взнуздать, ни картоху с телеги выгрузить, — проворчал Томас. — Да и с оплатой туго... сам

видишь, еле концы с концами сводим.

Дед не сдавался. Он наклонился ближе и заговорил почти шепотом:

— За тобой должок! Уже забыл, как только открыл таверну и не знал здесь ни кому

довериться, ни где ту самую картоху взять не прогнившую да за нормальную цену?

Неужели так быстро забыл добро? Всего-то и прошу пацана пристроить к делу.

Хозяин нахмурился, но потом, вздохнув, нехотя сказал:

— Могу предложить разве что койку и еду. А заработок... если клиенты что оставят в виде

чаевых, то его. Ну и так и быть, если впрямь такой хороший работник и выручка за вечер

будет хорошая — накину пару медяков сверху.

— Это ж грабеж! — воскликнул дед, брови его взлетели вверх. — Где это видано —такие

скотские условия? Да в другом месте...

— В другом месте и ищите, — холодно перебил хозяин. — А у меня что есть, то есть.

— Тьфу! Не ожидал от тебя, Томас, — проворчал Тарин с явным осуждением и, повернувшись к двери, махнул мне рукой: — Айда, Лан, не последняя таверна на свете, найдем еще куда тебя пристроить...

Но я, почувствовав, что времени у нас немного, выпалила:

— Мне подходит!

Оба — и дед, и хозяин — уставились на меня, как на сумасшедшую.

— Чего? — Дед нахмурился. — Ты уверен? Лан, я понимаю, что вы с матерью

довольствовались малым, но это нелюдские условия. Уверен, если поискать хорошо...

— Тарин, ты сам знаешь, что не сезон, да и торговые караваны сейчас идут другими

дорогами, а народ из округи, кто не успел дотемна покинуть город, предпочтет

переночевать по знакомым, дабы не платить лишнюю копейку —поморщился Томас. —