Я попытался удержать равновесие, но ноги казались ватными. Голова закружилась, и мир чуть дрогнул, будто стены комнаты вдруг начали дышать вместе со мной. Я почувствовал, как теряю контроль, и это разозлило меня ещё больше, чем сам факт опьянения.

Кассандра засмеялась — низко и мягко, её смех был похож на шелест шёлка по коже.

— Ну что же ты, Максимус? — промурлыкала она, легко подхватывая меня за плечо и мягко усаживая на диван рядом с собой.

Её прикосновение было лёгким, но в нём чувствовалась сила, которой я не ожидал. Она села близко, не оставляя пространства для сомнений. Её пальцы скользнули по моим плечам — осторожно, словно изучая, запоминая каждый изгиб. Её глаза встретились с моими, глубокие, золотые, как расплавленное солнце, переливающиеся в полумраке, словно хранящие тайны миров за гранью понимания. В них было нечто завораживающее, манящее и опасное, как колодец без дна, в который можно было упасть и не выбраться.

— Твоё сердце, Максимус, разрывается между тремя девушками, — прошептала она, её губы почти касались моей кожи. — Ты думаешь, что можешь спрятаться от этого? Прятаться за маской равнодушия и контроля? Только одна из них поможет тебе укротить "зверя" в твоей душе. Только с ней ты узнаешь, кто ты есть на самом деле.

Я пытался держать дистанцию, но её слова цепляли за живое, проникая сквозь броню равнодушия, которую я так тщательно возводил вокруг себя. В каждом её слове было что-то такое, что отозвалось в самых тёмных углах моей души, словно она знала меня лучше, чем я сам. Она наклонилась чуть ближе, её голос стал тише, но от этого только сильнее проникал в сознание, как яд, растворённый в мёде.

Слова зазвенели в голове, как стальной клинок, ударившийся о камень. Я хотел возразить, сказать, что это не так, что я контролирую свои чувства, но язык словно прилип к нёбу. Её золотые глаза смотрели прямо в душу, вытягивая наружу всё, что я пытался скрыть — страхи, сомнения, желания. Они сверкали в полумраке, как две маленькие вселенные, наполненные бесконечными тайнами.

— Ты боишься, — продолжала она, её пальцы медленно скользнули к моей шее, вызывая дрожь, не связанную с холодом. — Боишься, что выберешь неправильно. Боишься, что потеряешь контроль. Но разве не в этом суть? Рискнуть и узнать правду, даже если она разорвёт тебя на части.

Я сжал кулаки, пытаясь вернуть себе хоть каплю власти в этой странной игре. Слова пронзали меня, как лезвия, острые и точные. Я чувствовал, как мои привычные защитные механизмы рушатся под её напором. Каждый её взгляд, каждое прикосновение разрушали границы, которые я с таким трудом строил.

— Кассандра...— выдохнул я, наконец, голос дрожал.

Её улыбка стала шире, и в её взгляде промелькнула тень чего-то древнего и опасного. Её пальцы легли на мою щёку, холодные и горячие одновременно, словно олицетворение самой двойственности, что бушевала во мне.

— Ничего. Я уже получила то, что хотела. Ты здесь. И ты слушаешь.

Она наклонилась ещё ближе, её дыхание коснулось моей кожи, горячее, как раскалённый металл. Я чувствовал, как моё сердце бьётся так сильно, что, казалось, оно вырвется из груди. Это была не просто игра. Это было что-то большее, что-то, что тянуло меня в бездну, и я не был уверен, хочу ли я сопротивляться.

— Посмотри на себя, Максимус, — она заговорила шёпотом, почти неразличимым, но каждое слово врезалось в сознание, как нож в мягкую ткань. — Ты весь из противоречий. Ты боишься своих чувств, но ищешь их. Ты хочешь контроля, но тянешься к свободе. Ты — загадка, и именно это делает тебя таким интересным.

Я закрыл глаза на секунду, пытаясь прийти в себя. Но её слова уже пустили корни в моей душе. Она знала, как тронуть струны, о существовании которых я и не подозревал.

— Магия... Покровитель... — выдохнул я, словно эти два слова сами вырвались из глубины моего сознания, где копились без ответа слишком долго.

Кассандра улыбнулась, и её глаза засияли ещё ярче, отражая тени, что дрожали на стенах комнаты. Её руки продолжали своё неспешное путешествие по моей коже, оставляя за собой едва уловимый след тепла и дрожи. Мы были оголёнными не только телами, но и душами, обнажёнными до предела, где не оставалось места для притворства.

— Ты всё узнаешь, когда придёт время, — прошептала она, её голос обволакивал меня, как мягкий шёлк, в котором скрывались тонкие нити стали.

Я хотел возразить, потребовать ответы, но слова застряли в горле, утонув в напряжении момента. Комната вокруг нас словно замерла, воздух стал плотным, вибрируя на грани слышимости, как шёпот множества голосов. Свет изменился — он больше не был просто тёплым отблеском ламп. Он стал живым, пульсирующим, заполняющим собой всё пространство. Тени на стенах заиграли новыми формами, словно танцевали под музыку, которую мог услышать только я.

И тогда Кассандра изменилась.

Это не было обычным превращением. Это было как будто реальность сама растянулась, открывая за её обликом нечто древнее и неизмеримо могущественное. Её кожа засияла лёгким золотистым светом, черты лица стали чётче, почти нереальными, словно вырезанными из чистого света. Её волосы, казавшиеся прежде обычными, заполыхали мягкими отблесками, будто в них отражался закат далеких миров. Её глаза больше не были просто глазами женщины — они горели, как расплавленные звёзды, полные вечности и силы, в них отражалась сама бесконечность.