— Но у тебя есть шанс, — добавил он, его голос стал мягче, почти шёпотом. — Шанс стать тем, кто двигает фигуры.

Его слова, вместо того чтобы успокоить, только усилили тревогу. Кто он? Почему он знает?

— Ты… — я всё-таки попытался говорить, но язык отказывался слушаться.

Он медленно обошёл стол, его тень скользнула по полу, подобно движению хищника.

— Что ты собираешься делать со своей второй жизнью, мальчишка?

Холодок прошёл по спине. Откуда он может знать?

Мои мысли начали метаться. Я был уверен, что никому не показывал свою сущность, не раскрывал своих знаний или воспоминаний из прошлого мира. Но этот человек… он произнёс слова, которые никто из моих близких не мог бы знать.

— Что … — я снова попытался заговорить.

Он усмехнулся.

— Не бойся, я не собираюсь тебя разоблачать. Это слишком… скучно. — Его взгляд (я почти физически ощущал его, как тяжесть) впился в меня. — Но тебе стоит быть осторожнее.

Он наклонился ближе, и я почувствовал, как от него пахнуло чем-то незнакомым — смесью серы и дыма.

— Скоро произойдёт трагедия, — тихо сказал он, почти как будто говорил сам с собой.

— Какая трагедия? — наконец у меня получилось что-то сказать.

— О, я не скажу тебе, Максимус. Это испортило бы всю игру, — из под тьмы его капюшона выступили ряды больших заострённых зубов, его улыбка, больше походила на оскал. — Однако когда это произойдёт, ты должен будешь никому не рассказывать о нашем разговоре.

Он выпрямился, его фигура снова скрылась в тени.

— До встречи, — его голос раздался уже из другого конца зала. — Надеюсь, ты сможешь сделать правильный выбор.

А затем он исчез.

Я проснулся и обнаружил, что всё ещё нахожусь в библиотеке. Голова гудела, а мышцы затекли от неудобного положения. Осмотревшись, я быстро закрыл трактат и спрятал его в дальнем углу полки, подальше от чужих глаз. Ещё пару секунд я замер, прислушиваясь к тишине, будто ожидая, что из темноты снова раздастся голос Человека в чёрном.

Покинув библиотеку, я направился в свои покои. По дороге мне казалось, что из каждого угла крепости за мной наблюдают. Даже когда я проходил мимо двух Рыцарей Веры, их взгляды, холодные и безучастные, вызвали у меня неприятное ощущение — словно они знали что-то обо мне.

Когда я наконец добрался до своей комнаты, я закрыл дверь и тяжело опустился на кровать.

***

Рассвет встретил меня в состоянии полного истощения. Я не спал ни минуты, ворочался, перебирая в голове события ночи. Как он мог знать о моей прошлой жизни? Это была случайная догадка? Или он видел то, что скрыто от всех? И что за трагедия меня ждала? Неужели что-то связанное с отцом или Грегором?

Утром, сославшись на плохое самочувствие, я отправил слугу к Кардиналу с просьбой освободить меня от занятий. Возможно, это выглядело странно, но в тот момент я был слишком подавлен, чтобы думать об учёбе.

Когда в комнату вошли мать и Элейна, я ощутил неожиданное облегчение.

— Максимус, — начала мать, садясь на стул рядом с кроватью. Её голос был мягким и успокаивающим. — Как ты себя чувствуешь?

— Уже лучше, — соврал я, стараясь не выдать своей тревоги.

Элейна подошла к окну и открыла его, впуская в комнату свежий воздух.

— Ты напугал нас, — произнесла она с укоризной. — Но если тебе действительно нездоровится, может, стоит позвать лекаря?

— Не нужно, — отмахнулся я.

Мать, сжав мою руку, тихо сказала:

— Мы получили письмо от Грегора. Они с дружиной уничтожили разбойников.

— Но их было не двести, а четыреста, — добавила Элейна, присаживаясь рядом.

— Четыреста? — я нахмурился, чувствуя смешанное восхищение и беспокойство.

— Он справился, — улыбнулась мать. — Но возвращается не сразу. Говорит, что остатки скрываются в лесах, и он хочет захватить их живыми, чтобы выяснить, что заставило их объединиться. И что потери минимальные, он рассчитывал на худшее.

— А ещё, он планирует вернуться через три дня, — закончила Элейна.

Я кивнул, притворяясь, что меня успокоили их слова. Но мысли снова возвращались к Человеку в чёрном. Что он знал? И почему оставил мне столь туманное предупреждение?

Когда мать и сестра ушли, оставив меня одного, я наконец позволил себе немного расслабиться. Но ощущение тревоги не исчезало.

Спустя пару часов Кардинал вошёл в мои покои с неспешной уверенностью человека, который знает, что его слова всегда будут услышаны. Его высокая фигура и строгие черты лица были знакомы с самого детства, но сегодня в его взгляде я увидел не привычную строгость, а искреннее беспокойство.