«Вроде хорошо идёт», — мелькнула мысль в голове подполковника.

В этот момент в дверь постучали, прервав разговор.

— Войдите! — махнул рукой генерал, явно раздражённый вторжением.

В проёме показался майор из разведывательного отдела. Он вытянулся по стойке смирно и козырнул.

— Ваша Светлость, разрешите? — почтительно спросил офицер.

Получив одобрительный кивок, майор продолжил:

— Белый флаг, и к нам двигается несколько машин со знаками послов и дипломатов от турок.

— Ишь как интересно, — хмыкнул Ростовский, поглаживая бороду. — Ещё недавно мне тут заявляли о мире по линии разграничения. Ладно, послушаем, что они сейчас предложат.

Глаза князя загорелись азартом. Сосулькин знал этот взгляд: генерал чувствовал, что игра идёт по его правилам, и был готов выжать из ситуации максимум.

На этот раз Ростовский хотел получить много или продолжить наступление. Гвардейские части из аристократических родов должны прибыть со дня на день. Ещё люди из имперских отрядов, многие из которых в долгу перед князем лично. Именно эти силы Ростовский планировал использовать в генеральном сражении, чтобы окончательно сломить сопротивление турок. Теперь они помогут продвинуться дальше.

А сейчас враги сами везут белый флаг. Это можно использовать, чтобы диктовать свои условия. Турки — мастера торговаться, но сейчас они в невыгодном положении, и им придётся соглашаться на требования русских.

Настроение Ростовского явно улучшилось. Он отпустил майора и снова повернулся к Сосулькину, который всё ещё стоял, ожидая возможности продолжить доклад.

— Эдуард Антонович, — князь обратился к подполковнику по имени-отчеству, — что там за плохая новость? Неужели что-то может испортить такой чудесный день?

— Магинский… — Сосулькин опустил взгляд не в силах смотреть в глаза генералу.

— Только не говори, что он умереть успел, — засмеялся Ростовский, явно пребывавший в прекрасном расположении духа.

— Нет, что вы, — подполковник попытался улыбнуться, но вышло криво. — У вас хорошее чувство юмора, Ваша Светлость. Павел Александрович, — он сделал глубокий вдох, — убил ту группу офицеров, которую ему выделили для задания.

— Что? — лицо Ростовского мгновенно изменилось, веселье сменилось гневом. — Как он посмел? Совсем охренел?! Да я его к стенке поставлю и в решето превращу! У нас война, а он тут офицеров убивает, — генерал замер, словно осенённый внезапной мыслью: — Постой! Там же маги были, и неслабые…

— Да, — кивнул Сосулькин, наблюдая, как лицо князя меняет выражение от гнева к изумлению. — Магинский их всех уничтожил. В одиночку, предположительно льдом и ядом. А майору Цвелодубову, — подполковник сглотнул, — сломал руки, избил, словно куклу, и свернул шею. Голыми руками.

В кабинете повисла тяжёлая тишина. Ростовский медленно опустился в кресло, его лицо застыло в маске шока и неверия.

— Все тридцать? — тихо спросил он. — Один?

— Все тридцать, — подтвердил Сосулькин. — Я видел своими глазами конец боя. Это было… впечатляюще.

Генерал молчал, обдумывая информацию. Его пальцы нервно постукивали по столешнице, глаза смотрели в одну точку, не фокусируясь.

— И почему он это сделал? — наконец спросил князь. — Какой мотив?

— Я не знаю точно, — ответил Сосулькин. — Когда прибыл на место, Магинский уже расправился почти со всеми. По слухам, офицеры окружили какую-то девушку. Возможно, местную, может, из турецкого лагеря. Судя показаниям и её состоянию, над ней издевались.

— Девушка? — брови Ростовского поползли вверх. — Магинский перебил тридцать офицеров из-за какой-то девки?

— Не могу утверждать наверняка, — Сосулькин потёр переносицу. — Она исчезла. В один момент была там, а в следующий — пропала, словно испарилась. И тогда Магинский начал убивать.

Генерал задумчиво постучал пальцами по подбородку.

— Что за чертовщина?.. — пробормотал он. — А как объясняет свои действия сам Магинский?

— Я ещё не допрашивал его, — признался Сосулькин. — Сразу после инцидента приказал запереть в карцере и пришёл доложить вам.

Ростовский кивнул, погружённый в свои мысли. Его лицо приобрело задумчивое выражение, словно он пытался сложить пазл, в котором не хватало половины деталей.

— Значит, Цвелодубов солгал, что видел его смерть, — медленно проговорил князь. — А потом Магинский вернулся и уничтожил майора вместе с другими офицерами… Интересно.

— Ваша Светлость, — осторожно начал Сосулькин, — что вы планируете с ним делать? Это ведь прямое нарушение всех законов военного времени. Убийство офицеров собственной армии…

Генерал поднял руку, останавливая подполковника.

— Я знаю законы не хуже тебя, Эдуард Антонович, — резко сказал он. — Но что-то тут не сходится. Магинский — умный мальчик. Зачем ему убивать тридцать офицеров без причины? Особенно после того, как он проявил себя героем в бою?