Подполковник задумчиво потёр подбородок.

— Но почему офицеры напали на тебя? Какой мотив?

— А какой мотив был у Цвелодубова докладывать о моей смерти, когда я остался жив? — парировал в ответ. — Возможно, они работали на турок или на другие силы, желавшие помешать нашему наступлению. Возможно, моя персона просто им пришлась не по духу. Есть ещё теория, что их оскорбило подчиняться капитану, вот и решили убрать выскочку. Я не следователь, Эдуард Антонович. Я просто солдат, выполняющий приказ.

Сосулькин молчал, обдумывая мои слова. Я видел, как в его голове крутятся шестерёнки, как он пытается сопоставить мою версию с фактами, которые знал.

— А девушка? — внезапно спросил подполковник. — Та, что была с ними? Есть свидетели.

Я напрягся. Вот оно — узкое место моей легенды.

— Какая девушка? — сделал вид, будто не понимаю.

— Не притворяйся, Магинский, — поморщился подполковник. — Её видели другие. Обнажённая девушка, они окружили и что-то делали с ней. А потом та исчезла, и ты начал убивать.

— А, вы об этой девушке, — сделал вид, что только сейчас вспомнил. — Это была приманка. Они использовали её, чтобы отвлечь меня. Вероятно, местная жительница или пленница из турецкого лагеря. Когда началась заварушка, она сбежала. Я не видел, куда.

— И всё? — недоверчиво спросил Сосулькин. — Ты убил тридцать человек из-за какой-то случайной пленницы?

— Нет, — покачал головой. — Я убил тридцать предателей, которые хотели помешать нашей победе. А девушка была лишь частью их плана по моему устранению. Не сработало, — я улыбнулся, показывая зубы в хищной ухмылке.

Сосулькин вздохнул и потёр переносицу, словно у него начиналась мигрень.

— Я доложу генералу твою версию, — наконец сказал он. — Но не рассчитывай на многое. Убийство тридцати офицеров — это не шутки, даже если ты действовал по приказу.

— Понимаю, — кивнул, сохраняя серьёзное выражение лица. — Но я уверен, что князь Ростовский сможет разглядеть правду. Он умный человек.

Подполковник хмыкнул, словно я сказал что-то забавное, но промолчал. Вместо этого Сосулькин направился к двери.

— Жди здесь, — бросил он через плечо, словно у меня был выбор. — Я вернусь с решением генерала.

— Всегда к вашим услугам, — ответил, снова прислоняясь к стене.

Дверь карцера захлопнулась, и я остался один в полутьме. Откинул голову назад и прикрыл глаза. План был приведён в действие, теперь остаётся только ждать.

Никто не стал бы верить словам человека, убившего тридцать офицеров. Никто, кроме того, кто и так подозревал предательство в своих рядах. Князь Ростовский не просто военачальник, он участник большой политической игры. И в этой игре доверять нельзя никому.

Моя версия событий, какой бы неправдоподобной она ни казалась, даёт генералу удобный выход из ситуации. Вместо скандала и публичной казни полезного офицера князь получит возможность представить случившееся как героический акт по выявлению предателей. А самое главное, это сеяло сомнения. В мутной же воде, как известно, легче ловить рыбу.

В пространственном кольце Лахтина всё ещё сидела, обхватив колени руками. Её глаза были сухими, но покрасневшими от слёз. Ам продолжал спать, а паучки так и возились на спине папаши.

«Всё идёт по плану, — подумал я, снова закрывая глаза. — Теперь осталось только дождаться реакции князя».

Подполковник снова идёт к генералу.

Сосулькин от Магинского направлялся прямиком к князю, и его мысли были в полном раздрае. То, что сказал капитан, оказалось настолько дерзким, настолько невероятным, что прозвучало полной чушью. И всё же… что-то в этой истории заставляло задуматься.

В голове подполковника никак не укладывались слова Павла. Он был настолько уверен в себе, в своей правоте, словно действительно выполнял приказ по выявлению предателей. А его косвенные доказательства… Как ни странно, всё сходится. И хуже всего, что ниточки ведут к генералу.

Что если капитан говорил правду и среди офицеров действительно были предатели? Абсурд, конечно. Но не более абсурдный, чем факт убийства тридцати опытных бойцов одним капитаном, пусть даже с необычными способностями.

Сосулькин снова спустился в землянку к Ростовскому. Генерал попросил его тут же отчитаться после допроса Магинского, и подполковник не мог мешкать, хотелось помочь капитану. Всё же Магинский практически спас его карьеру, подтвердив подозрения насчёт Топорова.

Князь Ростовский ждал, сидя за столом. Рядом лежали какие-то бумаги, судя по печатям — от самого императора.