– Цвет волос Карри! – ответил я сразу же.

Черри расплылась в улыбке.

– Во-о-от… А еще обрати внимание, края воронки довольно сумрачные, там синий, фиолетовый, а по углам холст вообще чуть ли не черный. Как думаешь, из-за чего? И почему сердцевина белая, а между ней и сумраком – буйство красок?

Вопросы взяли меня в плен размышлений.

– Не торопись, – прошептала Черри с заботой.

Я долго и пристально разглядывал картину, в какой-то момент она начала казаться огромным пестрым зрачком, и в его радужной оболочке почему-то особенно выделяется зеленый… Как говорится, если всматриваться в бездну – бездна может начать всматриваться в тебя.

Наконец, меня озарило. Мысли полились сами, как из опрокинутого кувшина.

– Перемир!.. Яркий цветной вихрь – это перемир! Он затягивает меня из унылого мрачного мира, где я жил раньше. Теперь та жизнь где-то с краю, в темноте прошлого, а сейчас… меня кружит воронка дайменов, своих и чужих. Они такие разные! Как оттенки радуги! Я прыгаю из одного в другой, по сто раз на дню, и меня пьянит чувство свободы, веселья… И в эпицентре всего этого – Карри. Ее рыжие волосы, зеленые глаза… Она ведет меня, направляет, и мне так сладко следовать за ней, ни о чем не задумываясь, доверяя. Следовать в будущее. Неизвестное, непонятное, но светлое!.. Светлое, как этот белый островок в центре вихря…

Некоторое время я молчал и ошеломленно пялился на совместное творение своей правой руки и темных подвалов моего разума.

– Замечательно! – прошептала Черри с торжеством.

Я встрепенулся, ладонь придержала слегка поплывшую голову.

– Ох… Что на меня нашло?!

– Это называется «арт-терапия», – говорит Черри. – Подсознание хранит ответы на многие вопросы. Надо лишь дать ему инструмент, чтобы высказаться.

С этими словами Черри взяла из моих пальцев и приподняла у меня перед носом набухшую от краски кисточку, похожую на микрофон, и окунула в чашу с водой.

– Но я чувствую, твой внутренний голос, Риф, сказал еще не все. Давай продолжим! Итак… Посмотри на картину. Важны все детали, каждая из них – это сообщение твоего глубинного «я». Оно хочет, чтобы ты его услышал!

Я постарался расслабиться, дышу ровно, взгляд начал тонуть в разукрашенном полотне…

– Скажи, почему ты использовал кривые мазки, а не прямые? – спрашивает Черри вкрадчиво. – Ты ведь мог нарисовать то же самое прямыми мазками, и получилась бы не воронка, а звезда. Белая звезда с радужными лучами, на свет которой идешь… Но ты выбрал воронку. Почему, как думаешь?

Пристальное рассматривание довело до того, что цветные штрихи перед глазами начали размываться.

– Потому что… потому что…

От посетившей мысли стало не по себе, я закачал головой.

– Нет, этого не может…

Черри быстро подалась ко мне, теплая ладонь накрыла мое плечо.

– Риф, скажи! Скажи то, что сейчас подумал, не гони эту мысль!

Я закрыл глаза, ухватился за ритм дыхания, как за ствол деревца в момент ураганного порыва.

– Потому что на свет звезды идут по своей воле. А воронка затягивает сама…

Взглянул на женщину, что присела рядом.

– Но ведь я следую за Карри по собственной воле. Мне хорошо с ней. Так хорошо, как никогда не было!

– Так хорошо, – говорит Черри, – что нет сил сопротивляться, верно?

Я взял из ее рук картину, смотрю в цветную акварельную спираль, как в зеркало.

– Это не просто вихрь… Это раковина. Я прячусь от мира, где жил когда-то, в раковину перемира, словно улитка. И даже сейчас я вроде бы в безопасности, но продолжаю прятаться. Просто по инерции. От пьяной матери, от мужиков, которых она водила домой, от школьной травли, беготни по инстанциям, больничных очередей, давки в автобусах, криков начальства… До сих пор прячусь. По привычке. Еще глубже, в раковину внутри раковины. В Карри… Последние дни ее нет рядом, то и дело думаю о ней, и вот же удивительное дело!.. Чаще всего вспоминаю не нашу с ней близость в пещере, хотя, казалось бы, ничего лучше в моей жизни не было, а те бесчисленные мгновения, когда я нежился у нее на руках в облике кота… То на арабском базаре, то на маскараде, то еще где-нибудь… Крутился-вертелся в ее объятиях, будто пытался в них закутаться, погрузиться в ее тепло, в ее запах, не видеть и не чувствовать, что происходит вокруг… Карри – моя раковина. Мой второй слой перемира.

Мне понадобилось некоторое время прийти в себя. Я услышал вздох, мои волосы бережно потрепала рука.

– А ведь Карри и правда из второго слоя, – говорит Черри. – Там ее настоящий дом, а здесь, среди нас, она лишь… в гостях.

Я отвел глаза от картины, голова повернулась к женщине с розовыми волосами. Что-то сдерживает меня от вопросов, но очень хочется, чтобы она рассказала о Карри еще. Вопрошаю взглядом.

– Послушай, Риф, – говорит Черри мягко, – я бы дала совет по поводу тебя и Карри, но ты все равно ему не последуешь… Поэтому дам совет не тебе, а другому Рифу. Из будущего.

Черри поднялась с полки, фигура в джинсовой курточке возникла напротив. Моих щек коснулись пальцы, приподняли мне лицо, и наши взгляды пересеклись.

– Я знаю, Риф из будущего, тебе сейчас больно… И когда боль станет невыносимой, вспомни этот разговор. Вспомни и ответь на вопрос… Если бы ты мог откатить время назад, туда, где все начиналось, ты бы прошел через это вновь, зная, чем кончится? Будь с собой честен. И когда ответишь… Нет, это не вернет все, как было. Но ты примешь случившееся, скажешь прошлому «спасибо» за светлые моменты и начнешь жить дальше. С легким сердцем.