Здесь дремлет рыбацкая хижина (судя по виду, заброшенная), ее окружает покосившийся забор. Больше никаких признаков цивилизации до самого горизонта.

Пасьянс принял человеческий облик.

– Это заготовка для артефакта, – говорит он, показывая мне карту червового валета, – но времени у нас мало.

Подошел к забору, карта уселась на одну из досок, в трещину. Пасьянс отступил ко мне, кулак вытащил из кармана плаща револьвер.

Наблюдаю за его действиями, сидя на высоком булыжнике.

– Что ты собираешься делать?

– Продемонстрировать свою удачу. Смотри внимательно!

Револьвер выбросил вбок барабан, Пасьянс показал шесть пустых ячеек. В одну из них вставил патрон. Барабан со щелчком закрылся, двойник Гоголя резким движением прокатил его по руке от плеча до запястья. Встал в позу дуэлянта, взвел курок, ствол поднялся прицелом на карту. Ветер гладит усы, треплет длинные волосы…

Бах!

В карте появилась дырка. Через нее виден кусочек неба.

– Ого! – воскликнул я.

Пасьянс усмехнулся.

– Это еще не «ого». «Ого» будет позже…

И не обманул.

Процедура повторяется снова и снова. Один патрон на шесть ячеек, случайная прокрутка, выстрел. На камнях блестят уже пять гильз, а на карте зияют пять отверстий. Я офигеваю от происходящего, но не верить собственным глазам не могу. Мадам Фортуна не просто поцеловала этого парня в губы. Она ему сделала то же, что женщина на кухне сделает мужику в шляпе, если проиграет партию.

Пасьянс вставляет патрон в барабан шестой раз…

– Стоп! – говорю. – А куда делась карта?!

Парень обернулся к забору.

– Только что была, я видел! – заверил я.

Револьвер вернулся в карман, Пасьянс опять лицом ко мне.

– Возвратилась на стол. Тот ловелас в полной уверенности, что карта лежит там, куда он ее положил. И вот он, наконец, про нее вспомнил. Перемир вернул ее на законное место. И самое главное, вернул в целости и сохранности! Нам тоже пора обратно.

По просьбе Пасьянса я отвел взгляд к воде, дав ему принять кошачье обличие, а затем мы прыгнули через перемир и вновь оказались на той самой кухне.

С первой попытки!

– Как ты это сделал?! – прошептал я.

– Я везучий, – ответил Пасьянс.

И не поспоришь.

На этот раз мы появились в темном квадратном желудке стенного шкафа. Здесь только несколько пакетиков со специями, пачка макарон и дохлый таракан в углу. Дверца приоткрыта, следим за флиртующей парочкой, игра сопровождается смехом, звяканьем стекла, шлепками карт о клеенку скатерти. За окном по-прежнему бесчинствует ветер.

– Нам снова нужно заполучить ту карту, – шепчет Пасьянс, – но теперь сделать нужно так, чтобы ее владелец смог объяснить пропажу. Иначе, сколько ни кради, она так и будет возвращаться в колоду.

– И как это провернуть?

Пасьянс помолчал, передняя лапа приподнялась на свет, проникающий меж дверцей и боковой стенкой шкафа.

– Ну, например, вот так.

Лапа шевельнулась, словно подтолкнула нечто вперед.

В тот же миг окно распахнулось наружу!

Карты сдуло из рук, со стола, понесло в серую пасть улицы, мужчина и женщина с воплями кинулись к окну, едва удалось спасти от падения пластиковую «вазу» с гвоздиками.

– Как ты это сделал? – спросил я.

– Когда поблизости карты, – отвечает Пасьянс, – я способен на всякие трюки. Карты – мои маленькие даймены.

Посредством неуклюжей суеты людей, под смех и веселую ругань створки рамы все-таки вернулись в закрытое положение. Подоконник усыпан королями, тузами, дамами, шестерками, но рев стихии вновь глухой, вновь по ту сторону.

Мужские и женские руки, наводя порядок, как бы нечаянно пересеклись, глаза встретились близко, на лицах застыли улыбки…

И вдруг эти двое набросились друг на друга, шляпа и пиджак испуганно отлетели на пол, ткань сорочки затрещала, бутылка вдребезги, женщина вцепилась в мужчину, как обезьяна в пальму, целует жадно, будто обгладывает череп, а кавалер, грохоча ногами и чавкая, уносит буйную добычу в другую комнату.

Оттуда расцвели ахи и стоны, под скрип кровати никто не заметил скрип дверцы стенного шкафа.

– Теперь им точно не до нас, – заверил Пасьянс.

Мы спикировали на пол, а через секунду наши упругие тушки очутились на столе. Лапы моего компаньона потоптались по картам, когти поддели одну, что лежит вверх «рубашкой».

– Вот она, – сказал Пасьянс.

– Откуда знаешь? – спросил я, но вскоре до меня дошло: – А, ну да, ты же везучий…

Черно-белый пятнистый кот риторически пожал плечами, если можно так выразиться, и улыбнулся, мол, ничего не попишешь.