Тонкий красный след от удавки, как и у прошлой жертвы. Платье не разорвано и не испачкано, скорее всего, её не насиловали. Осматриваю ногти на руках: короткие, чистые, следов чужой плоти не видно. Приподнимаю платье, на коленках ссадин нет. В общем, никакой борьбы не было. Обувь на месте, снять не успели.

Чую, как много на мне сейчас взглядов. Шепчутся идиоты и мне сосредоточиться не дают.

Деревянную подошву осматриваю. Частицы высохшей земли легко ссыпаются из щелей. Так, так, так. А это уже интересно.

— Где находили остальные тела? — Спрашиваю Печкина, не поднимаясь.

— В проулках, на улицах, — начал…

— Но на таком открытом месте впервые? — Перебиваю.

— Да, впервые.

— И с чего бы? — Вздыхаю.

— Мы усилили ночные патрули в связи с предстоящим празднованием, — отвечает уже Свиридов. — Особенно эти дни.

— Понятно, значит ему сложнее действовать по тёмным улицам, — заключаю. — И он сорвался.

Следователи смотрят на меня щенячьи. Да с такой надеждой!

— Полагаю, её не здесь убили, — озвучиваю версию.

— Где–то в проулке? Но до ближайшего — метров пятьдесят, — говорит Печкин.

— Здесь вокруг брусчатка, — объясняю дальше. — А у неё на обуви грязь.

Алексей подскакивает. Проводит пальцем, нюхает.

— Грязь с речки, — заключает.

— Но осыпалась она только сейчас. То есть, когда её несли, она была мокрая, эта грязь, — делюсь соображениями. — Много у нас, где поблизости берег с такой грязью?

Стражники переглядываются.

— Да не много, — отвечает один.

Но тут же начинают называть совершенно разные направления. Да ёпрст.

— Так, подождите, — обрубаю галдёж. — А неужели никто не видел, как её ночью сюда приволокли? Стражу дворца ночной смены опросили?

— Да здесь мы, — отзывается один. — У нас обход вдоль забора за час. Как тут увидишь? Проскочил, гад.

— Но лошадей вы не слышали? — Уточняю.

— Нет, но вроде скрипело что–то за забором, — отвечает второй.

— А чего раньше–то молчал? — Возмутился Печкин.

— Так, получается, он на телеге её привёз, — заключаю и объявляю громко: — Так, все посторонние назад! Иван, Алексей, ищем следы.

Узкий участок примятой травы я бы не увидел обычным глазом, когда дурачьё уже всё здесь затоптало. Присел неподалёку от тела, делая вид, что смотрю, а сам под шумок через палец пускаю корень чуть больше волоска в почву. А дальше пронизываю весь дёрн, быстро наращивая тонкую сеть, которая выходит на поверхность для исследования.

Около минуты потребовалось, чтобы вычислить, где трава повреждена по узкой сплошной линии. Проследил направление, прервав контакт поднялся. И двинул по едва заметным следам, которые метров через тридцать прервались, ибо дальше началась брусчатка.

Смотрю на порт, похоже, оттуда вывезли тело. Но что–то не даёт мне покоя. Порт? Да там даже ночью кипит работа на разгрузке–погрузке. И сейчас народу кишит.

Осматриваю переход с брусчатки на газон. Всматриваюсь. Оба следака над душой стоят. А я, наконец, замечаю, что искал.

Остинки соломы на асфальте, и не простые, на них частицы навоза. На брусчатке по блеску от остинок виден поворот.

— Вот же хитрый ублюдок, — выпалил я в сердцах. И пошёл по следу, который ведёт уж явно не в сторону порта, а ещё левее.

— Что делать с телом? — Кричат мне вслед.

— С ним я закончил, — отмахиваюсь и спешу через дорогу.

— Увозите! — Кричит им Свиридов.

— Куда прёшь! — Орёт Печкин на экипаж, несущийся на меня.

С противоположного направления шарахается и всадник.

Проскакиваю дальше на улицу, спускаясь под небольшую горочку. И вскоре виден берег речки Орлик. Я впереди, за мной оба следователя и ещё шесть стражников плетутся. Такой оравой мы распугиваем крестьян, которые отскакивают от нас, как от огня.

Не спускаясь к берегу, повернул налево. Чуть выше земля твёрдая, избы идут в ряд вдоль реки. Ясно, что убийца толкал телегу не по песку, чтоб не оставить следов, да и самого песка не насыпать на газоне. Откуда такие умные убийцы в средневековой Руси? И такие тупые следователи.

Следы приводят к одному из дворов. А вон и телега снаружи к забору приставлена. Два колеса, ручка, чтоб человеку толкать. Мешковина лежит в сторонке, которой убийца, вероятно, и прикрывал тело, когда вёз.

— Оставайтесь тут, — шепчу Печкину, кивает, затаив дыхание, машет ораве, чтоб шли назад.