Елагина кивнула:

— Я проверила показания вашего внука, — и повернулась уже ко мне. — Курсант Волков, таверна «Сонный карп» подтвердила ваше пребывание там в течение последних трёх дней. Хозяин заведения и служащие опознали вас по портрету.

Киваю, ожидая продолжения.

— Однако, — продолжила следователь, — это не доказывает вашей непричастности к пожару. Вы могли забыть выключить эфирный нагреватель перед уходом из лавки. Пусть не по злому умыслу, а по неосторожности, но это также наказуемо по закону. И, учитывая масштаб ущерба, наказание может быть весьма суровым.

Бабушка крепче сжала мою руку:

— Это невозможно! Саша всегда был очень аккуратен с эфирными приборами…

— Вера Николаевна, — мягко прервала её Елагина, — я лишь излагаю факты. Пока идёт полная экспертиза места пожара, ваш внук должен оставаться как минимум невыездным из города и, возможно, под стражей.

— На каком основании? — возмутилась бабуля. Она прям боевая у меня, хе-х. — Если нет доказательств вины?

— Таков порядок, — Елагина развела руками. — Впрочем, я не исключаю и другой версии. Возможно, это действительно был поджог, но совершённый другим лицом. Расследование продолжается. Если появятся новые данные, непременно сообщу вам.

Она повернулась, чтобы уйти, но бабуля окликнула её:

— Постойте, следователь. Скажите честно, что думаете. Сашу выпустят?

Разноцветные глаза Елагиной смягчились:

— Это зависит не от меня. Но лично от себя могу пообещать, что сделаю всё возможное, чтобы добраться до правды и установить справедливость.

— Спасибо вам, — поклонилась ей бабуля.

— Пока не за что. Берегите себя, — поклонилась следователь в ответ и удалилась.

— Сашенька, — прошептала бабушка, — что же теперь будет? За такие преступления отправляют на северный фронт, или рудники…

— Не волнуйся, — говорю ей спокойно. — Я выйду отсюда, и начнём жизнь заново. У меня даже план есть.

На самом деле, планов несколько. Но бабушке знать о них не следует.

— Сколько времени дали на свидание? — спрашиваю, меняя тему.

— Полчаса, — вздохнула она. — Я принесла тебе чистую одежду и немного еды.

— Какая же ты у меня молодец.

Оставшееся время мы провели, обсуждая бытовуху. Я расспрашивал о тёте Лидии, об условиях её жизни. Бабушка отвечала, стараясь казаться бодрой, но нервно теребила сумку, да и улыбалась натянуто. Когда пришло время прощаться, крепко обняла меня через решётку:

— Так похудел, Сашенька. Совсем как тогда, после болезни. Помнишь, я тебя отпаивала бульоном из перепёлок?

Киваю, хотя понятия не имею, о чём она говорит — видать это из тех воспоминаний настоящего Александра, доступа к которым у меня не было.

— Когда выйдешь, снова сварю тебе такой бульон, — пообещала она, вытирая слёзы. — Будешь как новенький.

— Обязательно, бабуля. Главное — не волнуйся слишком сильно.

Она кивнула и ушла в сопровождении конвоира.

Я же вернулся на шконку.

Итак, что мы имеем. Следователь Елагина не только умна, но и принципиальна, что редкое сочетание для правоохранительных органов любого мира. Если такая дамочка хочет найти истину, то, может, и докопается до связи Грушина с Ковалёвыми. Но сколько времени это займёт? Турнир-то начинается завтра. А значит я в пролёте. Получается, не смогу принять в нём участие, что равнозначно проигрышу. В таком случае Виктория выйдет победительницей в нашей сделке? Жуть.

Может, сбежать и принять участие в турнире?

Не, как-то по-ребячески. Тем более, меня могут тупа схватить прямо на арене, что только ухудшит текущее положение.

Что ж. Приму поражение перед Викой, как мужчина. Юлить и обвинять обстоятельства — не в моём стиле.

Прикрываю глаза, неспешно погружаясь в медитацию. До ночи ещё несколько часов. Можно укрепить внутренние органы, очистить четвёртый узел, да подумать о будущем. Времени всё равно предостаточно…

Глава 6

Тюремная ночь отличается от обычной, как выдержанное вино от дешёвой бормотухи — вроде те же градусы, но послевкусие совершенно иное. Так и тут. Просыпаешься на жёсткой шконке, под унылый храп, сопение и приглушённые ругательства заключённых. Никакой мягонькой подушки, ни желаемой тишины. Можно, конечно, заткнуть всех аурой убийства, но после такого сюда примчат практики и начнут рыскать, что или кто издал подобную энергию. Надо ли это мне? Нет. Пока что развлечений итак хватает.

Дремаю вполглаза. Духовное ядро пульсирует в унисон с сердцебиением, поддерживая каплями энергии повреждения. Так что и этим утром для всех выгляжу, как побитый мальчуган, чудом выживший в камере с психопатами. Но внутри абсолютная стабильность. В любой момент могу включить регенерацию на полную и принять бой.

В тюремном блоке начиналась суета — раздача тюремной баланды, осмотр фельдшером, который, кстати, даже не стал заходить ко мне, ограничившись вопросом:

— Жив ещё? Ну и славно.