В приёмном отделении ждала маленькая формальность — подпись в журнале освобождённых.

Расписываюсь от балды, ещё и с улыбкой, чем заслужил очередной испепеляющий взгляд от майора.

— Курсант Волков, — проговорил он с нескрываемым раздражением, — не забывайте, расследование продолжается. И если ваша вина будет доказана… никакой покровитель вас не спасёт.

Виу! Я чуть не присвистнул. Пельмешка думал мастер не услышит, но и тут он попал впросак.

Скворцов остановился у выхода и медленно повернулся. Взгляд подобен лезвию скальпеля — точный, холодный, готовый без колебаний отсечь всё лишнее.

— Майор, ваше усердие достойно лучшего применения. Не заставляйте вернуться сюда с другими бумагами.

Он не конкретизировал, какими именно, но по тому, как побледнел Грушин, понятно, что майор прекрасно осознал все скрытые смыслы данной угрозы.

— Прошу простить! Я не имел ввиду вас, Дмитрий Александрович… — поклонился майор.

— Всего хорошего, — сказал тяжёлым тоном Скворцов, от чего карапуз прогнулся ещё сильнее, глядишь сейчас сиськами и пол царапнёт. Крепкая же у него поясница.

Мы вышли на крыльцо, и утреннее солнце ударило в глаза. Сощуриваюсь, привыкая к яркому свету. Свобода.

У ворот стоял элегантный экипаж, запряжённый двумя вороными лошадьми. Рядом с ним ещё один, а подле ждала одинокая фигура.

Моя красотка-ректор.

Виктория Державина.

Выглядела безупречно, как всегда, — строгое чёрное пальто, идеально уложенные пшеничные волосы, гордая осанка. Только тени под глазами выдавали бессонную ночь.

— Дмитрий Александрович, — она слегка кивнула.

— Виктория, — Скворцов ответил более сухо, но без явной неприязни. После чего обратился ко мне:

— Курсант Волков, архимагистр Воронцов ожидает сегодня увидеть вас на турнире. Не разочаруйте его.

— Выложусь на полную, — киваю ему. — Ещё раз благодарю и вас, и архимагистра.

— Удачи, — кивнул тот в ответ и направился к своему экипажу. Кучер с готовностью распахнул перед ним дверцу, и через мгновение чёрная карета тронулась с места.

Виктория внимательно разглядывала моё подбитое лицо и сломанную руку:

— Как вижу, о твоём комфорте здесь особо не заботились.

Сразу на «ты»? Начинаю задумываться, что она скучала по нашему неформальному общению.

— Скажем так, — ухмыляюсь, с наслаждением вдыхая свежий воздух, — местное гостеприимство оставляет желать лучшего. Но бывало и хуже. К тому же, всё обернулось интересней, чем я думал. Воронцов прислал своего человека, чтобы освободить меня, при этом не отпустив полноценно, а взяв поводок с делом поджога. Не находишь это забавным? Старик решил приручить молодого волка, — и широко улыбаюсь.

Виктория никак не упрекнула меня за столь откровенные речи, наоборот, её зелёные глаза блеснули с пониманием:

— Волков, порой, я теряюсь в догадках, кто же ты такой. Но стоит посмотреть в твои глаза, — и она прикрыла пальто, скрыв грудь. Ой, заметила значит. — То понимаю, что ты всего лишь похабный мальчишка. Забирайся в карету. Нам нужно срочно привести тебя в порядок. Турнир начнётся через пять часов…

Глава 7

Интерлюдия

Императорская Академия Высших Эфирных Боевых Искусств — гордость столицы, жемчужина образования, символ мощи и величия. Храм и крепость. Именно так выглядело громадное здание академии. Её колонны уходили ввысь на добрых двадцать метров, на витражных окнах изображались великие практики прошлого, а над центральной частью сиял синий купол эфирной защиты.

Но сегодня главное действо разворачивалось не в учебных аудиториях, не в лабораториях и даже не в тренировочных залах. Сегодня всё начиналось на Арене.

О, арена Императорской Академии выделялась среди прочих. Огроменная, как стадион и занимала несколько гектар в восточной части комплекса. Частично утопленная в землю, она представляла из себя подобие амфитеатра. По периметру мраморные ряды для зрителей, постепенно возвышающиеся на три десятка метров. Центральное поле, на котором проходили поединки, являлось идеальным кругом диаметром в сто шагов. Внутри всё засыпано мелким белым песком, завезённым из южных пустынь. По углам возвышались четыре обелиска из эфирита — усиленный контур, предназначение коего сдерживать выбросы эфира во время особенно зрелищных боёв.