Почему же не ушла я? Разглядывала всклокоченного Джерарда, кислого Филиппа, загадочного фейри Людвига и еще двух смуглых бесов, которые в другой одежде сошли бы за корсаров. Опять не удосужилась запомнить их имена.

Не знаю. Решила, что все должно быть по правилам и по-хозяйски, как любая нормальная домоправительница, посматривала, чтобы не кончился соус. Командовала над чайником и кофейником и щедро поделила на всех пирожные, которые снова пришли на мое имя из ресторана.

Перес, прежде чем выкладывать их на тарелку, проверил, что они не отравлены… Ну, чем не идиллия?

— В такие дни я чаще, чем обычно, думаю о ма… — начал было Френсис, но тут же исправился. — О том, как маловероятно, что отец отправится со мной в путешествие. Он рассказывал, что мы демоны пустыни. И когда пустыня вот так вторгается в город, навязывает свои правила, я прямо чувствую зов. Слышу его, но не понимаю, что от меня требуется.

Демоненок явственно клевал носом над чашкой какао и Выш стал прощаться с остальными и подталкивать его к выходу. Я тоже получила от него сигнал бровями: мол, надо сопроводить их до спальни Френсиса, а потом Выш проводит меня до моей.

Чудесный дом. Прекрасная компания, чтобы скоротать вечер. Уже за пределами кухни я услышала резкий звон, с каким Перес поставил бокал на стол.

Когда я все-таки очутилась в спальне и развесила на двери хитрые лепреконовы сети, то с удовольствием признала, что весь предыдущий опыт меня подвел. Подвоха не было.

Выш утянул меня наверх, чтобы не оставлять наедине с бесами. Перес, видимо, разозлился на самого себя, потому что провел рядом со мной около получаса и не попытался протолкнуть в мой адрес ни одного завуалированного оскорбления. Людвиг же… ну, наверное, все фейри обречены выглядеть таинственными, словно вот-вот последует нечто важное. Или же несколько эпох близкого соседства с людьми делали их таковыми в наших глазах.

Скинув удобное, уже полюбившееся, платье, я задумалась о том, что и должно было беспокоить меня на самом деле. Зайдет ли ко мне этой ночью герцог… Повода вроде бы нет, но нужен ли ему теперь повод?… А если зайдет, то это будет Конвей, который на этот раз попробует что-нибудь запомнить, или дикое божество с огромными рогами и дурным нравом?

В таких условиях вообще невозможно уснуть. Однако в комнате так тепло и уютно — особенно на фоне воющего за окном ветра… Новенькая целомудренная ночнушка приятно льнула к телу. В стекло зловеще скреблись ветки, а одеяло давило на меня всей своей тяжестью.

Не прошло и минуты с того момента, как залезла в кровать, и, вуаля, я уже не в силах оторвать голову от подушки.

Мне казалось, что я запомнила все сны, которые мне снились. По городу разгуливал Минотавр и все искал, где купить леденцов на палочке. Он собирался отдать их Френсису… Потом рядом со мной остановился Перес и стал стаскивать с меня перчатки, повторяя, что носить их в помещении дурной тон.

Наверное, в это мгновение я как раз выпрыгнула из сновидений, потому что увидела склонившегося надо мной мэра, который аккуратно снимал перчатку с левой руки.

— Кожа так и не привыкнет к этой атмосфере, если каждую ночь будешь продолжать кутаться. Я же говорил, — укоризненно сообщил Сноу и зачем-то погладил меня по щеке. Потом он наклонился ближе и губами приложился к подбородку.

Мое гадское сердце даже во сне приятно заныло. Я потянулась к нему, уперлась носом в грудь… И, наверное, на это ушли все мои силы, потому что тут же провалилась обратно в сон. А ведь могла бы рассказать важную новость — как благодаря Людвигу выяснила расположение моего мира.

Утром, разумеется, Конвей исчез, как ни случался, а я поняла, что набрасываться на меня, во всяком случае, каждую ночь никто не будет. Не стала анализировать, что я чувствую по этому поводу. Так гораздо спокойнее.

День пролетел быстрее предыдущих. Я ждала весточки от шантажиста, хотя бы намека — но тишина. Зато мы все-таки взяли третью горничную. Для разнообразия ее имя не имело отношения к цветам.

Джулия производила впечатление спокойной девушки, а, главное, крепкой и рассудительной. Ее не интересовало, сколько раз в неделю в дом приходят «богатые господа» и много ли времени проводит здесь хозяин. Она росла с тремя братьями и, при необходимости, легко даст отпор нашим исправившимся каторжникам. Мне понравилось ее открытое лицо и мягкий напевный говор, который будто будил во мне спрятанные воспоминания.

Поэтому отказала в месте еще четырем бесовкам, так и не дождавшихся своей очереди на собеседование. Выдала каждой по пирожному в качестве компенсации. Герцог, видимо, решил удвоить мою норму сладкого, и коробку с десертами принесли прямо с утра.

Когда наконец нам удастся снова поговорить — без поцелуев, а как двум взрослым людям — надо предупредить Конвея, что на сладкое я больше смотреть не могу.

Когда я утром вышла из ванной, на журнальном столике, помимо упаковки пирожных с огромным розовым бантом, я уверена, было еще кое-что. Аккуратный футляр из белого бархата. Однако стоило мне развести пошире занавески, чтобы впустить в спальню бледные солнечные лучи, как коробочки на месте не оказалось. И я, вместо того чтобы целый день ломать над этим голову, списала это на фокусы Выша.