— Напротив. Меня слишком сильно любят. Вырваться из ее объятий почти невозможно… Я бы давно бросил все к бесам. Вернулся на родину. Взял бы себе новое тело, изменил магический след. Правил бы Рассветными землями. Пресветлые до одури предсказуемы, а Древо меня так и не отлучило. Синяя кровь — не водица… А, нет, не пускает. Представляешь, выбрала сначала моего брата, далась ему в руки. Я целую эпоху потратил, чтобы доказать, что лучше меня о ней не позаботится никто.

Этот разговор меня постепенно увлек. Ведь все равно… чем здесь еще заниматься? Демон аж щеку кулаком подпер. Так вошел во вкус. Горький вкус своих обид.

— И что? Она передумала и переключилась на вас?

— Точно, — кивнул мой собеседник. — Доказал на свою голову. С каждым веком она требовала все больше. Вот ту землю. Вот то чудовище вместо питомца. И еще редкую комбинацию генов сверху. Увлеклась селекцией.

— Необычные вкусы для девушки. Может, стоило поговорить? Дать понять, что вас не все устраивает.

Демон подставил лицо свинцовым каплям. Бездна знает, сколько там ртути или неизвестных ядов. Однако, подозреваю, что он так же бесплотен, как и я.

— А ты как, договорилась с Тэнгиром? Объяснила, что у тебя есть свои потребности и своя жизнь?

Я пожала плечами. Иногда речь не переставала работать как средство коммуникации.

— Какое-то время мы существовали неплохо, — вспоминал демон. — У меня имелось пространство для маневра. Поднакопил личин и жизней, родил сына. Мрачный такой парень, без чувства юмора, не в меня. Зато могучий… Однако она становилась все злее. Держать женщин рядом с ней было нельзя, но вскоре она стала совать нос даже в короткие интрижки в чужих мирах. Все закончилось тем, что она привела к нам своего сына. Мол, подвинься, дорогой, — и присматривай. Живите дружно.

— Поладить с детьми не всегда получается, — согласилась я. — Считается, что этот навык приходить с опытом. Но если опыта нет, то какой-то замкнутый круг…

— Я и сказал ей — или он, или я.

— И она прогнала? Так вы же этого и добивались.

Блондин досадливо скривился.

— Нет, заперла. Стал бы я жаловаться, если бы получил свободу. Теперь я, как шавка на привязи. И сидеть бы мне так еще долго, если бы не тот факт, что наш мэр остался мне должен.

Разговор опять свернул к тому, что касалось меня напрямую. Сквозь стену дождя я снова пыталась разглядеть своего собеседника. А у него на лице вместо двух алых огоньков сверкали холодные сапфиры.

В тот момент до меня дошла истина, известная в Аду каждому мелкому бесу: любое утверждение этого демона надо делить на дюжину и больше. А если он уделил тебе целую минуту, то это потому, что укладывал тебя на блюдо и обкладывал душистыми травами.

Я больше не могла пошевелиться даже в виде призрака. Пробовала двинуть ногой или хотя бы пальцем. Тщетно. Закричать не вышло бы и пару минут назад — сейчас тем более. Все, что мне оставалось, это продолжать смотреть на него.

Демон перестал болтать ногой. Спрыгнул с камня и даже подходить не стал. Просто протянул открытую ладонь.

— Мне было интересно, отдашь ли ты его сама. Однако время на эксперименты вышло. Конвей в виде Тэнгира задолжал мне свое самое большое сокровище. Если бы им желал владеть только бог, то я, положим, не сумел бы выставить счет. Но Конвей тоже признал его своим. Только слепой не заметит, кому ты принадлежишь, милая Джейн.

Перстень с испостасями послушно соскользнул с моего пальца и медленно поплыл к демону. Я пыталась мысленно его остановить, и пару раз он даже дрогнул… Возможно, показалось.

Через секунду подлец уже надел его на палец. И теперь с любопытством вертел. То есть и село по размеру?

Вокруг нас грохотали молнии, но хотя бы одна ударила в него. Или уже в меня. Я загубила герцога и его вторую половину, как клятая Юдифь, с которой не так давно себя сравнивала.

Одна из скал отделилась от других и не спеша направилась к нам. Две босые исполинские ноги шагали абсолютно бесшумно.

«Не надо печалиться, вся жизнь впереди», — примерно это играло у меня в голове, когда я квадратными глазами наблюдала за демоном и Тэнгиром, выросшим у него за спиной.

Пользу из визита домой я все же извлекла. Теперь моя память работала не избирательно, а полноценно. Я могла перечислить все свои достижения и провалы, начиная примерно с трехлетнего возраста.

— Вот и славно. Мне оно нужнее, — сообщил блондин, продолжая беседовать сам с собой.

Настроение его из стоически-философского стало уверенно-приподнятым. Перстень с целым богом внутри не причинял видимого дискомфорта. Божество тоже, впрочем, выглядело вполне здоровым. Разве что глаза выкатились вперед. И дышал он тяжело.