Я молча заняла кресло, которое он пододвинул к камину из другого конца комнаты. Сноу не поленился и поднял не только само кресло, но и сухую тряпицу — и с ее помощью вытер с него пыль.

— В это время суток я не занимаюсь делами, а просто смотрю на огонь. Иногда рисую. Но ведь у нас с вами не совсем формальное дело, Джейн. За день, подозреваю, у вас накопились идеи. У меня тоже. Так что давайте поделимся ими друг с другом.

Кажется, ему нравилось называть меня по имени. Тени от огня танцевали по зале, но Конвея обходили стороной. До этого я заметила, как он переместил папку со стола в неизвестность. Она просто исчезла.

Ну, и ладно. Меньше всего мне нужны его секреты. Он откинулся в кресле и скрестил перед собой вытянутые ноги. Чуть более расслаблен, чем обычно, но все такой же отстраненный.

Мне нет до него никакого дела. И будет лучше, если он перестанет так активно интересоваться моими. Я сидела прямо и неподвижно. Стоит мне немного поменять позу, и наши башмаки соприкоснутся…

— Но сначала снимите эти жутковатые перчатки и позвольте осмотреть руки.

В уголке его рта притаилась усталая складка. Конвей приготовился к моим возражениям.

Руки непроизвольно сжались в кулаки.

— Вы делаете себе больно, — проявил внимание герцог. — Я всего лишь усилю регенерацию, сниму остатки раздражения. К тому же вы только что попали под несильное проклятие. Надо убедиться, что оно полностью нейтрализовано и не коснулось проблемной зоны.

От его объяснений, а, точнее, от интонаций шрам болезненно задергало. С тех пор, как Конвей стал хватать меня за руки, — и вообще крутиться поблизости — я вспоминаю об этой отметине чаще, чем когда-либо.

— Мне кажется, все в порядке, — пробормотала я и неохотно стянула перчатки.

Сноу тут же подхватил их, не дал опустить на столик и швырнул в огонь. Я не успела даже возмутиться.

Герцог потянулся к пространственному карману, который открыл чуть выше своего лица, и достал оттуда сверток в фирменной упаковке Гривза.

— Примерьте. Эта кожа еще тоньше, чем у лея. Не доставит вам ни малейшего дискомфорта. Я побеседовал с нашим уважаемым мастером. Он уверен, что любая ткань при постоянной носке в помещении все же вредит вам.

Куда податься от его опеки и от него самого? Я дернула бичеву и на колени упали две легчайшие элегантные перчатки. Такие шились вне партий, в единственном экземпляре. Я даже не глядела в их сторону.

Можно не проверять у Гривза. Они стоили явно больше того жалованья, на которое расщедрился мэр. Он сумасшедший?

— Это чрезвычайно дорого, мистер… простите, Ваша светлость. Я не могу их принять. Не понимаю, какое вам дело… В любом случае, если вы хотите мне помочь, то разрешите это недоразумение с клеймом. Коль это в вашей власти, — на последних словах голос совсем сел.

Я просила невозможного и сознавала это. Ни один герцог не смог бы вот так просто отмахнуться от другого. И даже в той облегченной версии, что я ему подсунула, он должен был отдавать себе в этом отчет.

Впрочем, Конвей и так замечал ее несостыковки:

— У вас серьезная аллергия. Нулевой магический потенциал. Даже защитным амулетам сложно установить плотный контакт с вашей аурой … Загадка, как вы преодолели барьер и получили свои пятьдесят один процент по шкале совместимости. Из того, что вижу я, это где-то двадцать. Максимум — тридцать.

Я встала с кресла. Пора заканчивать спектакль, в котором я никак не соображу, в чем же заключается моя роль.

— Герцог, я же не спорю! Аннулируйте мой контракт, раз я не подхожу по состоянию здоровья. Мне не нужно золото. Я почти ничего не скопила — все уходило на лавку Гривза. Мое появление здесь — недоразумение. Не собираюсь я встречаться ни с какими демонами. Я не переживу и одной такой очной ставки. Я до смерти боюсь вашего сына. И вы! В вашем присутствии мне тоже не по себе…

Я не стала уточнять, что сама еще не решила — приятна ли мне та дрожь, которая появлялась в ногах и руках, если он рядом. И еще смущение. Дурацкое ощущение своей неуместности рядом с таким совершенством, как Эллиот Конвей.

Сэр демон на секунду прикрыл глаза… Меня допустили разделить вечерний отдых, а я все испортила. Возможно, утром он согласится с тем, что мне лучше вернуться в «Лепестки» и поискать другую работу.

С высоко поднятой головой я заторопилась к двери… И тут же стукнулась о мужскую грудь. Он еще за плечи меня придержал, чтобы я не упала.

— Что вы… Что вы себе позволяете?

Я попробовала с достоинством отстраниться, а вместо этого только заерзала на нем наглухо упакованной в твердый лиф грудью. Конвей держал крепко.