Глеб вышел в коридор и решил, чтобы открытая дверь не прельщала зевак закрыть её. Та подалась неохотно и осветив дверное полотно Глеб поморщился. На нем чем-то бурым был намазан символ, такой же, как на амулетах у Елизаветы и Анастасии.

Понадеявшись про себя, что бурое это краска, Глеб вернулся в комнату и застал Анну за тем, что та сидя за столом разглядывала разложенные на нем ауроснимки.

— Что-то интересное? — уточнил стажер.

— Даже очень, — согласилась Анна.

— Интереснее, чем всё вот это вот? — попытался пошутить Глеб взмахивая рукой, дабы охватить содержимое квартиры.

— Даже так, — согласилась Анна. — Судите сами, я тут в бюро нашла целую стопку аурографий и казалось бы что такого? Госпожа Лукина старый аурографист, мало ли зачем она их хранит, но вот к этой прикреплено ваше фото. То самое из газеты, а на другом набросок карандашом, девушка. И видите ли я не знаю, как выглядела умершая госпожа Савицкая, но тут в углу рисунка сигнатура в виде росчерка черной звездочки, посему я могу сделать вывод, что это ее работа.

— Очень интересно. — Глеб склонился над столом. — А вот это похоже Елизавета Михайловна?

Снимок был старый и с него на них глядела еще счастливая здоровая девица Шмит, стоя рядом с папенькой губернатором.

— Безусловно. Но кто это? — Анна вытащила стекло с прикрепленным газетным фото толстячка в цилиндре, позирующего на фоне ресторации.

— Не могу сказать. К слову имеется еще одно отделение в ящике, но пустое.

— Видимо Дарья Ивановна не успела его заполнить.

— Или некто разбил этот снимок, — предположил Глеб.

Тут как раз появился Кузьма Макарович. Смахивая пыль с сюртука он недовольно фыркал:

— В спальне и чулане все то же, сухостой вонючий. Кресты навязанные. Знаки всюду, даже под кроватью. Госпожи Лукиной нигде нет. Что прикажете, Анна Витольдовна?

— Я? — удивилась она. — Ничего. Меня тут даже не было. А вот Глеб Яковлевич прикажет вам вызвать сюда отряд, начать поиски Дарьи Ивановны и ещё на всякий случай выставить наряд подле палаты Елизаветы Михайловны Шмит.

— Она-то тут при чем? — не понял сыщик.

— Пока не знаю. Но давайте так и сделаем, — предложил Глеб.

— Как скажете, — кивнул Кузьма. — Ох и чую дела опять вертятся не добрые, что слов нет.

— А когда было иначе? — отозвалась Анна и сыщик дернув плечом вышёл из квартиры.

— И что теперь будем делать? Ждать покуда её всюду ищут? — Глеб хмуро обвёл комнату взглядом. — Вы, кстати, как думаете, она сама сбежала или такой клад похитил кто?

— Не знаю, но склоняюсь, что это побег. А по поводу ожидания — ну зачем же нам ждать? Вы же сами сказали, что, кажется, господин Мельников-старший имеет с Дарьей Ивановной давнее знакомство. Так давайте его о ней и спросим.

— А ведь верно, — согласился Глеб. — После такой картины всё из головы вылетело.

— С кем не бывает. — Анна задула свечу.

Глебу же послышалась в ее словах усмешка и словно недосказанная фраза «Со мной».

В третий раз за несколько дней перед Анной и Глебом оказалась громада особняка Мельниковых.

— Если бы вы принимали пари, — сказал Буянов, — готов был бы поставить минимум червонец, что отец семейства снова попробует выставить нас за дверь. Если уж он не горел желанием помогать даже с расследованием причин смерти родного сына, то теперь, когда мы будем выпытывать, что же его связывает с сумасшедшей Лукиной…

Он поцокал языком.

— Ваша тяга к азарту не доведет до добра, — холодно отчитала его Анна. — Попробуйте проявить ваши лучшие профессиональные качества, как сотрудника полиции. Нам надо добиться сотрудничества от Мельникова, если мы хотим найти Дарью Ивановну в кратчайшие сроки, а не объявлять её во всеимперский розыск.

— Будем стараться, — отозвался Глеб и постучал.

Через несколько секунд послышался шорох, щелкнул замок.

— Добрый вечер, — из-за двери осторожно высунула нос Ефимия.

— Хозяин дома? — спросил Глеб.

— Дома, но не думаю, что он вас примет…

— Это мы уже слышали в прошлый раз.

Глеб вошел внутрь, оттеснив плечом служанку.

— Пьёт? — коротко спросил он.

Перепуганная Ефимия только кивнула.

— Принесите ему кофе, да покрепче, — распорядилась Анна. — Нам он нужен хоть немного более трезвым.

Мельников-старший, как и несколько дней тому назад, всё так же сидел в гостиной перед неизменной бутылкой коньяка, будто и вовсе с места не трогался. Его одутловатое лицо было пунцово красным, на носу лопнули капилляры, подрагивающая рука нетвердо сжимала коньячный бокал.