Роман Евгеньевич еще не успел ничего понять, как на его телефон поступил звонок. Номер был скрыт. Хм, странно…

— Алло, — ответил граф.

— Получили посылку? — Роман Евгеньевич широко распахнул глаза, узнав голос Сергея Захаровича Лаврентьева.

— Да.

— Сейчас к вам подъехало двенадцать фур. Грузовики надо вернуть, а все, что внутри — ваше. Будет еще тридцать шесть таких фур. Вам надо разгрузить и спрятать их до шести утра. Только до этого времени вы можете остаться незамеченными.

— Понял, сделаю, — ответил Роман Евгеньевич.

Убрав телефон, он обратился к начальнику гвардии:

— Фуры разгрузить. Груз спрятать. Слуг из имения на это время пока не выпускать, — велел граф, понимая, что среди них могут быть не самые надежные люди. — А также проследите, чтобы барон и баронессе Аракские, которые у нас гостят, случайно не проснулись ночью и не вышли из своих покоев.

— Будет исполнено, — кивнул начальник гвардии и отправился раздавать указания своим людям.

— Брат, собери всю семью, — обратился граф к Степану. — Мне нужно многое вам рассказать.

— Конечно, надо, — хмыкнул он. — Здесь вооружения на огромную сумму! А я сомневаюсь, что у тебя есть скрытые счета. Да и кто захочет нам продавать оружие, зная о наших конфликтах с Казанскими? Поэтому я искренне удивлен, как ты это провернул.

— Да, как оказалось, есть один достаточно интересный человек, о котором вам следует узнать.

Чурасов Николай Федорович быстро забежал в свое имение, понесся вверх по ступенькам до своего кабинета, распахнул дверь и нашел на столе нужные документы, о доставке которых ему только что сообщили.

Николай Федорович взял их дрожащими руками, не в силах поверить, что это правда. Он открыл папку и прочитал написанное на первой странице…

Император своею волей из государственной казны выделяет определенную сумму денег на развитие заводов и соглашается с его предложением исполнять государственные заказы всегда в первую очередь. Потом Чурасову будет разрешено выполнять остальные. Теперь Николай Федорович работает на Российскую империю. На другие рода он может работать, когда у него не будет заказов напрямую от Российской империи.

На столе лежала целая стопка папок. Николай Федорович начал изучать их, пролистывать. И чем дальше он читал, тем сильнее вытягивалось его лицо.

Заказов здесь было на три года вперед! Это учитывая, что сегодня к нему вернулись те два завода, которые были не под его контролем. Это случилось из-за предательства управляющих. Они долгие годы работали на него, и ничего не предвещало беды. Но видимо, враги предложили куда больше денег.

Благо Чурасов вовремя среагировал и убрал управляющих с остальных заводов. Больше у них не было полномочий подписывать документы подобного уровня. Однако за это время те два завода успели принять контракты высочайшей секретности от других родов, и пока все заказы не изготовлены, даже владелец завода не имел права их посещать. А врагам было легко все подстроить так, чтобы эти заказы никогда не закончились.

Дураку понятно, что это полный развод.

Чурасов организовывал на эти заводы государственные проверки, пытаясь с помощью закона закрыть предприятия, но они всегда успешно проходили.

Последней его надеждой стало письмо молодому императору. Он ни на что не надеялся, ведь понимал, что у Дмитрия Романова полным-полно врагов, а поддержки ноль. Ведь он сумел стать Императором только за счет того, что его признал достойным Кодекс Первого Императора. В другой ситуации он бы не набрал нужного количества голосов. Если бы во время прямой трансляции Дмитрия Романова не поддержали аристократы, обычные люди начали бы волноваться, и это привело бы к печальным последствиям. В самом худшем случае — к бунту.

Поэтому нельзя сказать наверняка, что все, кто выступили на трансляции за нового Императора, на самом деле поддерживают его.

Сто-двести лет назад правила, записанные в Кодексе Императора, считались нерушимыми, теперь же это попросту инструмент прикрытия власти аристократов. В тех случаях, когда им невыгодно, они и не упоминают Кодекс.

Чурасов помнит одно заседание, где барон попросил, чтобы его судили по Кодексу Императора. Ему ответили: «Какое ты имеешь отношение к Кодексу? Это реликвия, в которой прописаны нерушимые правила, и мы не будем доставать ее ради каждого барона!».

Что-то Чурасов задумался… Он мотнул головой и вернулся к документам.

Чем дальше он читал, тем больше ужасался, сколько ему предстоит работы. Это же какую доверили ему ответственность! А ведь его род не в самом хорошем положении, его репутация оставляет желать лучшего.

Денег ни на что не хватало. Не говоря уж про модернизацию всех заводов. Нельзя было оптимизировать один. Они все имели связанные цепочки. Нужно было переоборудовать все, и теперь у Николая Федоровича есть на это средства.