Шрифт:
Мария резко замолчала, прикусив губу, и видно, как тяжело ей говорить дальше.
— Я боюсь себя, — шепчет она сухими губами. — Боюсь, что однажды… не смогу остановиться.
Мария вдруг поднимает глаза, в них что-то дикое, нечеловеческое, как у зверя, почуявшего запах крови…
Глава 6
Она продолжает говорить, глядя в пустоту перед собой.
— Я бастард. Но в Московской губернии живёт род моего отца. И если я туда поеду… Я не вернусь. Ты понимаешь? Я боюсь этого места, боюсь их лиц, боюсь их голосов. Боюсь, что не удержусь, не отведу взгляд, не удержу себя. Они никогда меня не видели… не знают, кто я. Но я-то знаю, кто они.
Мария судорожно втягивает воздух.
— У меня нет власти над этим даром. Это он управляет мной. Он зовёт, он тянет меня туда, в ту землю, пропитанную их кровью, их прошлым, их грехами. Он шепчет мне, что я должна. Что я обязана, — она поднимает на меня потемневшие глаза.
— Что мщение — это не выбор, а мой долг, глухо говорит она.
Сжимает кулаки так, что костяшки белеют.
— Но я сопротивляюсь. Пока ещё сопротивляюсь. Потому что, если я туда пойду, то мне уже не будет дороги назад.
Хмурюсь. Сказать, что признание Марии меня ошеломило, это ничего не сказать.
Оно меня оглушило.
Некромант.
Слово звучит, как проклятье и как благословение одновременно.
Именно сейчас, когда я собираюсь отправиться на охоту на вурдалаков, и вдруг — такой своевременный дар.
Но его неуправляемость…
Это хуже, чем оружие без предохранителя.
Смотрю на Марию. Она кажется спокойной, даже уверенной, но нет, я ее знаю слишком хорошо. В глубине ее глаз затаилась тень сомнения.
А если после первой же битвы она не сможет остановиться? Если после первых убитых чудовищ она начнет тянуть к себе души всех мертвых подряд, не разбирая, кто враг, а кто друг?
Станет просто сильней? Или в ней победит их сущность, и она сама станет опасной для окружающих?
Демид! — говорю себе.
Посмотри на нее. Это она — Мария, с которой вы бились бок о бок не в одном сражении, которая прикрывала твою спину. Это все еще она… Мария.
Господи! Что за наказание?
— Ты ведь понимаешь, что это риск? — наконец говорю я. — И как я могу поступить, если вдруг ты…
Она обрывает меня.
— Да, барон, я все понимаю. Но без меня вы не справитесь, — отвечает она, склонив голову набок. — А если справитесь, то с большими потерями.
Молчу. Слова даются тяжело. Она права. Чертовски права.
— Риски связаны только с моим Родом, который отверг меня, назвав бастардом.
В ее глазах застыло что-то темное и страшное.
— Барон, но вы же меня к ним не пустите, да?
Хотел бы я тебя не пустить, девочка, но будет ли это в моих силах.
Велик соблазн взять ее с собой, с таким –то талантом!
Но я качаю головой.
У меня нет уверенности в том, что не начнется настоящий кошмар не во время битвы с вурдалаками. А после битвы…
Поздно вечером мы с братом садимся в броневик и отъезжаем от особняка.
Бросаю взгляд на окна, за которыми метнулась тень Марии.
Не находит себе места. А я ведь ей сказал на прощание.
— Возвращайся в полевой лагерь стражей. Там от тебя будет больше пользы.
— Почему? — в ее голосе слышен надлом.
— Потому что там, куда мы поедем, где начнется настоящая бойня, я не смогу заниматься еще и контролем вселившегося в тебя дьявола.
Мария сникла, чувствуя себя изгоем.
Но я принял решение. Добавить мне больше нечего.
За окном броневика глухая ночь, укрывшая город черным покрывалом. Тьма густая, как вываренный деготь, липнет к глазам.
Только фары нашего броневика пробивают этот мрак, разрезая его режущими клинками света.
Машина мягко подкатывает к воротам тюрьмы. Железо броневика натужно скрипит, когда мы с братом Арсением выбираемся наружу.
— Запах тут не очень, — хмыкает Зир, мой фамильяр, обернувшись пушистым хвостом. — Веет тухлыми идеями и протухшей честью.
— А где ты, драгоценный был, когда необходимо было решать вопрос с Машей?
— О, мой господин! У меня душа рвалась на части от услышанного. И теперь я даже не понимаю, человек ли наша бедная Машенька!
— Зир, хватит. Зря я задал тебе этот вопрос.
— Ну, как всегда… — шипит обиженно фамильяр и отлетает.
С надеждой на понимание, впивается своим зорким взглядом в Арсения.