Но прежде, сообразив, что Фильц на обед еще не ушел, Стас прислонил обновленную метлу к стеночке и заглянул в допросную.

— Ну чего вам? — встретил его секретарь привычно кислой миной. — Сказал же, после обеда!

— После обеда за прописями, — возразил Стас. — А чай, мыло и табак можно сейчас получить? — И добавил, видя, как секретарь со вздохом подходит все к тому же шкафчику: — Кстати, господин Фильц, а можно заменить чай на кофе?

— На кофе? — Секретарь остановился, уже взявшись за ручку шкафа, подумал и сообщил:

— Теоретически препятствий к этому не вижу, правилами допускается. Просто господа рейтары подобными господскими искушениями не увлекаются, они и чай-то обычно на табак меняют — полностью или частично…

— А можно? — возликовал Стас. — Я бы тогда вместо всего взял только кофе! Очень буду признателен!

— Лично у меня кофе нет, — бесстрастно сообщил Фильц. Посмотрел на Стаса, вздохнул и неохотно сжалился: — Скажите фрау Марте, что я велел выдать вам два фунта зерен. У нее в кухонных запасах точно есть, а я с ней после рассчитаюсь. Что касается табака и мыла, позвольте дать вам совет — не отказывайтесь. Рано или поздно вам понадобится какая-нибудь услуга от горничных или господ рейтаров. Можете, конечно, и деньгами расплатиться, но вам оно нужно? Заплатите один раз — этого будут ожидать постоянно. А так просто угостите парой щепоток табака того, кто идет в город, и вам принесут из лавки или трактира, что закажете. Горничные, опять же, за кусок мыла оставят теплой воды для умывания или погладят рубашки… Они, конечно, и так это сделают, если потребуете, вы же гость…

— Но сделать можно по-разному, — кивнул Стас. — Спасибо, господин Фильц, я вас понял! С удовольствием воспользуюсь советом!

Дополнительной порции кофе, на которую можно сменять табак и мыло, жаль было просто до одури! Стас примерно перевел фунты в граммы и понял, что для него это ни о чем! Значит, нужно либо подкупать за свой счет, либо жестко экономить, позволяя себе по чашечке в день, либо искать какие-то альтернативные пути добычи.

Фильц, посмотрев на него со снисходительным одобрением, выложил из шкафа два свертка, упакованных в серую оберточную бумагу. От одного резко пахло табаком, и отнюдь не дорогими папиросами Отто Генриховича, второй вонял дегтярным мылом. Ну да, а чего ты ожидал, Станек, от стандартного гособеспечения? Элитного качества, что ли?! Надейся, что хотя бы кофе окажется терпимым!

— Раз уж вы здесь, можете и эти свои… прописи забрать, — сообщил секретарь, возвращаясь за стол. Стас даже удивился такому великодушию и заподозрил какой-то подвох. — Еще не хватало, чтобы вы снова являлись после обеда, отлынивая от работы!

А нет, все в порядке, показалось!

Вслед за пухлой, сшитой вручную тетрадью Фильц пододвинул к нему баночку из темного стекла, в которой что-то плескалось, небольшой ножик с узким лезвием и пучок белых перьев, перевязанных ниткой, брюзгливо сообщив:

— Половину я очинил, извольте на них посмотреть и в дальнейшем действовать по образцу. Вы же правша, насколько я понимаю?

— Я амбидекстр, — ошеломленно пробормотал Стас. — Ну это… обеими руками действую одинаково. Господин Фильц, скажите честно, вам от меня что-то нужно?

— Чтобы вы как можно меньше показывались мне на глаза и не доставляли хлопот! — отрезал Фильц. — Распишитесь за полученные служебные привилегии! Чернила и прочие принадлежности я включил отдельной статьей, спишу как благотворительность!

Стасу дико захотелось спеть на традиционный цыганско-вокзальный манер: «Сами мы не местные, сирые-убогие, поможите, чем можите, люди добрые!» Остановило, как обычно, понимание, что секретарь наверняка оценит это представление еще меньше, чем инквизитор.

Он молча сложил оба свертка на тетрадь, бережно пристроил туда же чернила с перочинным — в прямом смысле слова! — ножом и перья, поставил в подсунутой ведомости крестик — отвратительное ощущение, между прочим, сегодня же вечером сесть за уроки! — и, уже возвращая перо обратно в чернильницу, спохватился:

— А за одежду расписаться?

— За одежду? — поднял брови Фильц.

— Ну да… — смешался Стас. — камердинер герра патермейстера принес из города белье… и сказал, что остальное заказано… Я думал…

— Не знаю, что вы думали, герр Ясенецкий, — бесстрастно отозвался секретарь, — но смею заверить, что указанные вами материальные блага Орден служителям не предоставляет.

— Но… господин Кройц сказал, что оплачивать не нужно, — еще сильнее растерялся Стас.

— Вот как? — Секретарь посмотрел мимо него куда-то в стену и так же равнодушно сообщил: — Господин Кройц безусловно знает, о чем говорит. Он слишком давно и безупречно служит герру патермейстеру, чтобы допустить такую мелкую оплошность или досадное непонимание. Если он сказал, что платить не нужно, можете в этом не сомневаться и ни о чем не беспокоиться. А сейчас я собираюсь вернуться к непосредственным обязанностям, что и вам советую.

— Ага, бочка ждет… — Стас сгреб «служебные привилегии», изобразил поклон и молча вышел, соображая, что только услышал.

По всему выходило, что он дурак, хоть и везучий, а герр патермейстер склонен к благотворительности, но терпеть не может благодарностей. Что снова не очень-то похоже на предварительно составленную картину его психотипа!

— Ну ладно же… — протянул Стас. — Разберемся, учтем, применим!

* * *

— Кофе у нас никто не пьет, кроме герра патермейстера, — сообщила фрау Марта, и кухарка согласно закивала. — Вот сидр или пиво, опять же чай — это сколько угодно. Но запас непременно держим. Вам, герр Станислав, зернами выдать или сразу молотый?