Шрифт:
— Так?
— Знаете, что эти ублюдки написали?! — Стремянников явно с трудом подбирал цензурные выражения.
Глава 5
— Княжеская канцелярия отказала в предоставлении Стрельцов. И знаете, под каким соусом?
Я остановился посреди двора, прислонившись к стене кузницы. Утренний воздух был прохладен, но от печей всё ещё шло тепло.
— Удивите меня.
— Они пишут, — голос юриста дрожал от негодования, — что господин Платонов отстроил в Пограничье острог, то есть укреплённую крепость с достаточно многочисленным гарнизоном и крепкими стенами. И раз уж Угрюм обладает столь высокой защищённостью, было бы нерационально посылать туда Стрельцов!
Я невольно хмыкнул, но адвокат продолжал, не замечая моей реакции:
— Дескать, княжеская власть сейчас рассылает отряды по наиболее уязвимым приграничным поселениям, поэтому не может исполнить ваш запрос. И в конце — послушайте только! — желают вам удачи, которая обязательно понадобится в условиях Гона.
Последние слова прозвучали с такой издёвкой, что я не выдержал и расхохотался. Смех вырвался из груди, громкий и искренний. Несколько проходивших мимо дружинников удивлённо обернулись.
— Прохор Игнатьевич! — возмутился Стремянников. — Не вижу ничего смешного в этой ситуации! Это же откровенное издевательство!
— Простите, Пётр Павлович, — отсмеявшись, я вытер выступившие слёзы. — Просто восхищаюсь изяществом ловушки. Теперь понятно, почему власть так быстро одобрила смену статуса Угрюмихи с деревни до острога.
— В смысле?
— Элементарно. Сначала позволяют нам укрепиться, а потом разводят руками: мол, если вы построили такую неприступную твердыню, значит, вам и наша помощь не нужна. Справляйтесь сами.
В трубке повисла тишина. Потом юрист медленно произнёс:
— Чёрт возьми… Они с самого начала это планировали?
— А вы сомневались? — я направился к плавильне, где уже должны были ждать с готовым тиглем. — Но знаете, что вдвойне смешно? Канцелярия пишет о том, что Стрельцы нарасхват, и власть отправляет их в уязвимые поселения. По факту же, как рассказывал воевода Ракитин, ничего подобного не происходит без солидной взятки.
— О, кстати о взятках! — оживился Стремянников. — Я тут поговорил со старшим секретарём Мамонтовым. Пришлось скататься во Владимир. Выпили по рюмочке за старые времена, разговорились…
Я усмехнулся. Пётр Павлович умел находить подход к нужным людям.
— И?
— Он намекнул, что по поводу Угрюма им спустили строжайший приказ. Ни под каким соусом не отправлять туда Стрельцов. Даже за деньги. Представляете? Обычно хоть намекают на сумму, а тут — категорический отказ.
— С самого верха приказ?
— Похоже на то. Мамонтов не уточнял, но по его виду было понятно — распоряжение исходит от самого князя.
Я задумчиво потёр подбородок. Веретинский явно решил избавиться от меня руками Бездушных. Что ж, посмотрим, чья возьмёт.
— Благодарю за старания, Пётр Павлович. Вы проделали отличную работу.
— Рад стараться, — в голосе адвоката слышалась горечь. — Хотя толку от моих стараний… Кстати, вы собираетесь подавать заявку на получение статуса маркграфа? Мы же обсуждали возможность сделать Угрюм вашей Маркой.
Я остановился у входа в плавильню, обдумывая ответ. Внутри уже слышались голоса — команда приступила к финальным приготовлениям.
— Вижу мало смысла, если честно. Острог нам одобрили для весьма конкретной цели — чтобы потом отказать в помощи. Всё остальное зарубят так же решительно, как и отправку Стрельцов.
— Логично, — согласился юрист. — Шансы близки к нулю.
— Однако почему бы не попробовать? Хуже точно не будет. Займитесь этим вопросом, составьте все необходимые бумаги.
— Непременно. Соберу максимально убедительный запрос, приложу все документы… — Стремянников явно воодушевился новой задачей.
— И перешлите мне их официальный ответ по Стрельцам. Пригодится для истории…
— Сделаю сейчас же. А что вы намерены предпринять, когда получите очередной отказ?
Я улыбнулся, хотя собеседник не мог этого видеть:
— У меня уже есть план, Пётр Павлович. Но о нём пока рано говорить.
— Интригуете, Прохор Игнатьевич?
— Скорее, предпочитаю не спугнуть удачу раньше времени. Вы же знаете — стены имеют уши, особенно во Владимире.
Адвокат нервно хмыкнул:
— Это точно. Ладно, не буду настаивать. Займусь документами для маркграфства. Может, чудо случится.
— Чудеса иногда происходят, — философски заметил я. — Особенно если им немного помочь. Удачи вам, Пётр Павлович.
— И вам, Прохор Игнатьевич. Берегите себя.