Я отложил очередную партию гильз — их накопилось уже несколько тысяч.

— Самое сложное в погружении — не потерять себя. Стихия затягивает, растворяет личность. Поэтому каждый вечер перед сном вспоминайте, кто вы. Не имя-фамилию, а суть. Что любите, что ненавидите, чего хотите от жизни. Это станет якорем, когда стихия попытается поглотить ваше «я».

Девушки молчали, переваривая информацию. Я вернулся к работе — гильзы формировались всё быстрее, опыт давал о себе знать.

— Есть ещё физические упражнения, — продолжил я. — Василиса, тебе нужна статика. Стойка на руках у стены, планка, удержание тяжестей. Камень любит неподвижность и выносливость. Полина — наоборот. Плавные движения, растяжка, танцы даже. Вода ценит гибкость и текучесть.

— Танцы? — удивилась гидромантка. — Ты серьёзно?

— Абсолютно. Чем естественнее твои движения, тем легче вода примет тебя за свою.

Гильзы постепенно копились, что позволит обеспечить работу патронного цеха на ближайшие часы.

— Последний совет, — сказал я, не отрывая взгляда от куска латуни. — Не спешите. Лучше подготовиться как следует, чем полезть в погружение раньше времени. У нас ещё есть дней десять до Гона, может, чуть больше. Используйте их с умом.

Василиса закрыла блокнот.

— Спасибо. Мы начнём сегодня же.

— И помните — я прошёл через это. Выжил. Значит, и вы сможете.

Девушки поднялись, собираясь уходить. У двери Полина обернулась.

— Прохор… А если не получится? Если мы не справимся с погружением?

Я посмотрел ей в глаза.

— Получится. Я помогу вам. Так что готовьтесь. И верьте в себя, как я верю в вас.

Они вышли, оставив меня наедине с грудой металла и мыслями о грядущих испытаниях. Работа продолжалась — Угрюму нужны были патроны, много патронов. А этим девушкам нужна была сила, чтобы пережить то, что надвигалось на Пограничье.

Я работа ещё около получаса, когда дверь мастерской распахнулась с такой силой, что ударилась о стену. Я вскинул голову от верстака, инстинктивно собирая свою энергию в атакующее заклинание. В проёме стоял Альбинони — растрёпанный, с безумным взглядом, тяжело дышащий после бега.

— Боярин! — выкрикнул он, врываясь внутрь. — Это правда?! Dio mio, скажите, что это неправда!

Итальянец схватился за край верстака, костяшки пальцев побелели от напряжения. На его обычно ухоженном лице читалось отчаяние.

— Варвара… Моя Варвара… Что с ней?! Уваровы мертвы, весь город гудит! А она?! Жива ли она?!

Доктор перешёл на итальянский, из потока слов я разобрал только отдельные проклятия. Его руки дрожали, а в глазах блестели слёзы.

— Альбинони, успокойтесь…

— Успокоиться?! — он всплеснул руками. — Уваровы мертвы! А она в монастыре, за толстыми стенами! Что, если монахини… что, если они решат отомстить?! Madonna santa, я должен её спасти!

Итальянец стоял передо мной — взъерошенный, с горящими глазами, весь дрожащий от нетерпения. Его пальцы судорожно сжимали край верстака, словно это единственное, что удерживало его от немедленного бегства в Покровский монастырь.

— Успокойтесь, Джованни, — повторил я ровным тоном. — Варвара жива и, насколько мне известно, невредима. Семья не тронула её — только сослала в монастырь.

— Но я должен ехать к ней! Subito! Немедленно! — собеседник всплеснул руками, едва не опрокинув ящик с готовыми гильзами. — Она там одна, без защиты, без друзей! Mia povera ragazza!

Я покачал головой, понимая его порыв, но зная реальность Пограничья накануне Гона.

— Джованни, послушайте меня внимательно. Сейчас Варвара в монастырских стенах находится в большей безопасности, чем была бы здесь, в Угрюме. Покровская обитель — это настоящая крепость с высокими стенами и запасами продовольствия. А главное — туда не доберутся ни Бездушные, ни лихие люди, которые сейчас рыщут по дорогам.

— Но она не знает, что произошло! Che cosa pensa di me? Что она обо мне думает? Может, считает, что я её забыл, предал!

Доктор заламывал руки, и я видел, как тяжело ему даётся каждая минута ожидания. Нужно было предложить компромисс.

— У меня есть идея, — сказал я, и Альбинони мгновенно замер, вперив в меня полный надежды взгляд. — Отец Макарий имеет связи в церковной среде. Мы можем попросить его передать весточку Варваре, узнать, как у неё дела, и сообщить ей о вашей… ситуации.

— Si! Si! Eccellente! — итальянец едва не подпрыгнул от радости. — Это прекрасная мысль! Я напишу ей! Нет, лучше продиктую — мой почерк она не разберёт, руки дрожат!