Я начал плести заклинание в последний раз. Я чувствовал, как энергия вливается в меня ровным, мощным потоком. Я чувствовал, как она концентрируется в камере сгорания, становясь плотной, как ртуть. Я чувствовал, как мой спиральный вектор придает ей идеальное вращение.

И я выпустил ее.

На седьмой день я стоял перед Ворном. На постаменте лежал голубой кристалл. Мой экзамен.

— Время вышло, Кайл, — сказал Архимагистр. — Покажи мне свой прогресс. Или свое поражение.

Я не стал принимать сложных поз. Я не стал выкрикивать длинных формул. Я просто поднял руку, направив указательный палец на кристалл. Я сконцентрировался на своей новой, идеальной конструкции. На своем шедевре.

И прошептал одно-единственное, созданное мной слово активации. — Игла.

Тишина. Почти полная бесшумность. Лишь легкий, едва уловимый свист, похожий на звук разрезаемого шелка.

От моего пальца к кристаллу метнулась почти невидимая, тончайшая белая нить перегретого света. Она не летела. Она пронзала пространство.

КРАК!

Звук был резким, сухим, как удар хлыста. Белая нить ударила точно в центр кристалла. На мгновение ничего не произошло. Голубой кристалл просто висел в воздухе.

А потом… по всей его поверхности, исходя из одной-единственной точки, пошла сеть тончайших, как паутина, белых трещин.

ДЗИНЬ!

С этим последним, мелодичным, похоронным звуком кристалл, способный выдержать удар осадного орудия, просто рассыпался. Превратился в облако мельчайшей, светящейся голубой пыли, которая медленно и грациозно осела на черный обсидиан постамента.

Ворн молчал. Он медленно подошел к постаменту. Взял щепотку голубой пыли, растер ее между пальцами. Затем он посмотрел на меня. Его лицо было непроницаемо, но его глаза… его глаза горели.

— Ты не просто "улучшил" его, Кайл, — его голос был тихим, почти гипнотическим. — Ты выбросил чертеж телеги и с нуля изобрел арбалетный болт. Ты изменил саму парадигму, доказав, что дело не в количестве маны, а в эффективности ее применения. В интеллекте, стоящем за ней.

Он выпрямился. — Второй месяц обучения начинается сегодня. Твой урок по контролю окончен.

Он жестом указал на секцию с гримуарами в железных переплетах. — Теперь мы будем учиться эффективности. Твое домашнее задание на сегодня. Выбери любое боевое заклинание пятого ранга из этой секции. И перепиши его. Сделай его в три раза мощнее без увеличения затрат маны.

Я смотрел на хранилище разрушительной силы, и мое сердце билось ровно и спокойно. Я больше не был учеником, повторяющим чужие уроки.

Я стал изобретателем. И я собирался создать оружие, достойное моей мести.

Возвращение в свою комнату было похоже на возвращение полководца в штаб после судьбоносного приказа. В моих руках был не просто учебник. Это был «Кодекс Разлома» — гримуар легендарного мага Валеруса Опаленного. Книга была тяжелой, переплетенной в черную, как смоль, кожу, которая казалась теплой на ощупь, словно внутри нее все еще тлели угли великих битв. От нее исходила аура силы — не злой, но древней, могущественной и абсолютно безразличной к судьбам смертных.

Лиам, сидевший на своей кровати, оторвался от полировки своего загадочного амулета. Его глаза расширились, когда он увидел том в моих руках. Его обычная веселая маска слетела, уступив место благоговейному шоку.

— Это… это же… «Кодекс Разлома»! — прошептал он. — Оригинал. Я видел его изображение в «Хрониках Великих Магов». Говорят, его хранят в самом защищенном секторе библиотеки. Как?..

— Домашнее задание, — коротко ответил я, кладя книгу на свой стол. Лиам присвистнул.

— Домашнее задание… Кайл, что бы ни задумал Архимагистр, он либо решил сделать из тебя бога, либо пытается тебя убить. Третьего не дано.

Я не ответил. Я был полностью поглощен своей задачей. Переписать заклинание седьмого ранга. Сделать его в три раза эффективнее. За неделю. Эта задача была настолько абсурдной, настолько невыполнимой, что вызывала у меня не страх, а холодный, злой азарт. Ворн не просто проверял мои знания. Он бросал мне вызов. Он хотел увидеть, сломаюсь ли я.

Я открыл книгу. Страницы были сделаны не из пергамента, а из какого-то тонкого, эластичного материала, похожего на выделанную кожу саламандры. Они были испещрены сложнейшими, многослойными диаграммами. Я нашел нужное мне заклинание — «Огненная Буря».

То, что я увидел, заставило меня затаить дыхание. Это была не схема. Это была живая, дышащая, пульсирующая вселенная разрушения. Тысячи рун, сотни потоков маны, десятки вспомогательных подпрограмм. Это была не просто формула. Это была симфония огня, написанная гением.

Моя самоуверенность, рожденная победой в турнире, начала давать трещину.

Первые несколько дней я посвятил чистому анализу. Я не пытался ничего менять. Я просто пытался понять. Я сидел в кабинете Ворна, на своем привычном месте, и часами смотрел на эту диаграмму, активировав «Понимание Структуры». Я пытался разложить эту симфонию на отдельные ноты.