Артисты очень обрадовались тому, что мальчик решил остаться. Специально для того, чтобы развеселить его, они устроили небольшое представление: жонглировали тарелками и кружками, выплясывали под гармонь что-то залихвацкое, пели веселые, но бессмысленные песни, показывали какие-то фокусы, поражали силой… Силач снова подбрасывал и ловил Джейка, а девушка, которую он встретил у ворот, ходила на руках, делала сальто, прыгала на два метра вверх и завязывала свое тело в странные жуткие узлы.

Джейк пораженно ахал, охал и хлопал в ладоши. Камень с души у него никуда не делся, но на миг все тревоги отступили куда-то далеко. Циркачи оказались очень милыми и добродушными людьми: они не могли помочь мальчику ничем реально, но они постарались ободрить его, показать, что все в мире не так уж плохо. На миг они вернули свет в его сердце, и Джейк был им благодарен за это.

А уж когда его отвели к вольерам с животными, он почувствовал себя самым счастливым человеком в мире! Он гладил ослика с умными глазами («Рабинович. Мы зовем его Рабинович»), обнимал огромную лайку, которая лизала ему уши и терлась об него шерстяным боком. Собака, когда Джейк ее гладил, издавала смешные звуки, похожие на человеческую речь: то «Мама», то «Дай», а то и вовсе «Мама, дай мне печеньку! Ну дай мне!». Джейк пораженно смеялся и угощал пса едой, которую прихватил со стола.

А еще был танцующий медведь: завидев мальчика и увидев тайный знак, поданный дрессировщиком, медведь поднялся на ноги и начал вытворять что-то невероятное: сучил ногами, размахивал лапой и смешно урчал. Джейк был на седьмом небе от счастья.

– Погладь его! – сказал дрессировщик – невысокий, но плечистый улыбающийся усатый мужчина. – Можешь даже обнять. Михалыч у нас еще добрее той лайки!

– Нет, я, пожалуй, не буду, - заробел Джейк. Но конфету мишке дал – не зря же тот плясал.

Апофеозом стал слон. Большой, с печальными глазами – слоник был уже не молод, и кожа его была очень морщинистой. Джейк трогал его огромные уши, гладил хобот и почесывал бок. Слон благодарно вздыхал и даже попытался схватить мальчика хоботом, но тот увернулся и, смеясь, отбежал.

После знакомства с животными, Джейк и дрессировщик вернулись обратно в шатер. Все артисты все еще были там. Они смеялись, разговаривали друг с другом и были необычайно шумны. Джейк решил было, что они – пьяны, но не увидел у них нигде бутылок. Однако порой артисты носом вдыхали какой-то белый порошок и после этого становились еще веселее, еще шумнее.

Джейк хотел было спросить, что это, но постеснялся, решив, что это – не его дело. Вместо этого он спросил:

– А вы что же, никогда не спите?

– Почему же, спим! – рассмеялась в ответ девушка. Она курила странно пахнущую самокрутку. Аромат такого дыма Джейк иногда улавливал в трактире, где работал. Такой дым всегда сопровождался смехом. – Просто сейчас у нас – рабочее время. Отсыпаемся потом – в дороге! Или в плохую погоду. А сейчас, - девушка с блаженством зажмурилась и помотала головой. – Мы полны жизни! Энергия бьет ключом! Видишь?

Она прыгнула, перевернулась в воздухе, встала на руки и прошла почти десять метров по земле. Потом она снова подпрыгнула, перевернулась в воздухе на ноги и, рассмеявшись, поцеловала одного из мужчин, с которыми ее встретил Джейк.

Мальчик зевнул.

– Пойдем, я отведу тебя в постель, - подмигнула девушка. Джейк благодарно улыбнулся и побрел вслед за ней.

– Только не долго, а то я заревную! – крикнул им в след поцелованный мужчина. Девушка рассмеялась и показала ему язык. Тот в ответ лизнул воздух и девушка покраснела.

Она привела мальчика в шатер, стоявший дальше всех от входа на территорию цирка. Однако из его входа была видна будка-касса. Девушка расстелила на полу большой, мягкий и приятно пахнущий шампунем и мылом спальный мешок и отвернулась, пока Джейк снимал одежду и забирался внутрь мешка.

– Ну вот, отсюда, если что, виден вход, и ты будешь знать, куда бежать, если мы попытаемся тебя похитить, - с улыбкой сказала она. Джейк покраснел и смущенно заерзал. – Не переживай, - спокойно сказала девушка. – Я знаю, что злых языков хватает повсюду. Знаю, что про нас говорят. Но, как ты сам убедился – враки это все. А наговаривают это от зависти наверно.

– Прости, - сказал Джейк.

– Да ерунда, - отмахнулась девушка. – Это ты прости, что мы не можем тебе чем-то помочь. Мы бы с радостью кинулись с тобой хоть к черту в пасть, если бы могли помочь твоей сестре, но ты ведь даже не знаешь, где она, - Джейк с благодарностью посмотрел на нее. – Мы дадим тебе завтра еды. Пожалуй, это все, что мы можем дать тебе с собой.

– Спасибо. Спасибо вам за все! – прошептал Джейк. Он почувствовал, что слезы подступают к глазам, но постарался загнать их обратно. Он не плакал уже очень давно. – Это мог бы быть один из лучших дней в моей жизни, если бы…

– Если бы все сложилось иначе, - сказала девушка. Она на миг задумалась и сказала: - Впрочем, есть еще одна вещь, которую мы… Которую я могу тебе дать и которую ты сможешь отсюда унести. Которая может помочь тебе, может согреть.

Джейк нахмурился. Девушка вновь жизнерадостно рассмеялась и откинула с лица копну черных волнистых волос. Она приблизилась к Джейку и мягко поцеловала его. Но не так, как целуют брата на ночь, а… так, что Джейк навсегда запомнит этот момент – когда их губы соприкоснулись и он почувствовал ее запах, запах ее кожи, почувствовал ее дыхание и – совсем внезапно – язык. Мягкий и нежный, быстрый и дразнящий. Секунда растянулась, казалось, в вечность и Джейк почувствовал, как внутри него словно взлетает что-то вверх и взрывается, мягко опадая обратно и заполняя все внутри теплом.