Он на миг замолчал и прислушался к чему-то. Медленно и тихо он достал из-под плаща двустволку. Джейк боялся даже вдохнуть лишний раз, чтобы не помешать. Охотник тихо-тихо вытащил ярко-красные патроны из ствола и аккуратно вставил туда светло-зеленые. Он внезапно повернул к Джейку голову и отчетливо сказал:

– Беги.

Джейк не заставил себя просить дважды. Подхватив лампу, мальчик быстро захромал в сторону площади. Охотник направился же в противоположном направлении. Он резко щелкнул двустволкой, и уверенным шагом двинулся куда-то в ночь. Ночь услужливо отправилась ему навстречу.

– Гоп-стоп, мы подошли из-за угла! – разнесся бравурный голос охотника на ведьм откуда-то из тьмы. Потом где-то вдалеке сверкнуло и дважды бабахнуло. Послышались крики.

Охотник тоже кричал.

Джейк постарался аккуратно побежать – мешала подвернутая лодыжка.

«Сегодня явно не мой день» - подумал мальчик.

Глава следующая.

Он вернулся на площадь и остался в темноте – наконец-то погасла свеча в фонаре. Джейк поставил фонарь на землю и наощупь заменил в нем источник света. Чиркнул спичкой и вновь фонарь выдал ему маленький пятачок света. В этом маленьком кругу без тьмы, кроме Джейка и основания монумента человеку с крюком вместо левой кисти, очутился маленький клочок бумаги. Мальчик недоумевающе посмотрел на него и почему-то в памяти всплыла лавка менялы, в которую он заходил… когда? Сегодня? Вчера? Двадцать лет назад?

Что-то важное…

Афиша цирка!

Джейк подобрал пестрый лист бумаги. Всё как всегда: жутко-разноцветные клоуны с безумными глазами, отчаявшиеся звери с глазами навыкате, анатомически невозможные гимнасты. Рисовальщики афиш всегда умудрялись сделать из приглашения на праздник веселья билет в какое-то жуткое место.

Мальчик вспомнил, что пришло ему в голову, когда он увидел афишу на двери менялы: в город приехал цирк, снова будут пропадать дети. И в тот же вечер пропала Лиз. Джейк знал, что это – стереотип, но все же решил сходить туда. Он сомневался, что циркачи сами ему что-то расскажут, или что он там отыщет следы сестры. Но выбора у него не было: слухи – слухами, а проверить придется.

На афише был написан адрес, где остановились артисты. Джейк знал это место: небольшой пустырь на краю города. Минут тридцать пешком отсюда. Его невезучая нога протестующе загудела, но мальчик все равно захромал в сторону цирка. Ни вывих, ни отрезанный палец не смогут удержать его от поисков. Он слишком сильно любил свою сестру. Такую маленькую, такую беззащитную…

Примерно через тридцать минут ходьбы в тишине и почти полной темноте, мальчик увидел впереди тусклые снопы света, разрезающие ночь: цирковые прожекторы приглашали в гости. Между слепо и бестолково шарящих по небу световых лучей высились шатры: небольшие – жилые, где обитали цирковые артисты и животные, и один – огромный, где, непосредственно, давалось представление. По периметру пустыря циркачи поставили заграждение из досок и колючей проволоки: чтобы никто не пришел к ним непрошенным.

От шатров слышался безмятежный шум: гул разговоров, изредка – радостные крики, смех и негромкая музыка. В основном шатре света не было, значит, представление прямо сейчас не шло.

Джейк остановился у прохода в заграждении. Там стояла небольшая, наспех собранная будка с покосившейся надписью «касса». Внутри будки никого не было. Джейк замер в нерешительности: да, кассира сейчас не было и проход вроде был открыт, но… вряд ли артисты будут ему сейчас рады, пришедшему без разрешения на чужую территорию.

Где-то в глубине шатров протрубил слон. Джейк в цирке был всего один раз в жизни: однажды он и еще пара ребят смогли пробраться втихаря к шатру, где шло представление. Они целых пятнадцать минут лицезрели сквозь дырки в ткани (они провертели их маленьким ножом одного из друзей Джейка) разные участки арены: конферансье, зрителей, немножко жонглера и, кажется, клоуна.

А потом детей поймал кто-то из работников цирка и надрал им уши.

Больше Джейк в цирке не был никогда.

Почему-то именно сейчас вспомнилось, сколько легенд и мифов всегда крутится вокруг цирка и его работников. И что они детей похищают, и что отраву всякую продают, от которой взрослым становится сначала весело и хорошо, а потом – очень плохо и они хотят еще. А еще говорили, что когда цирковым животным нечего есть, артисты выпускают их в город и они съедают всех, кого смогут поймать. А еще, а еще…

Из размышлений Джейка вывел приятный женский смех. Он раздался где-то за спиной у мальчика. Он оглянулся и увидел группу артистов, незаметно подошедших к нему из темноты. Очевидно, они гуляли по городу и теперь вернулись домой.

– О, смотрите, ребенок! – рассмеялась молодая женщина. На миг у Джейка все внутри похолодело. С ней были двое мужчин. Статных, черноволосых и гордых. Но с весело сверкающими глазами.

– А не карлик?
– спросил один.

– Балда! – ответил второй. Все трое снова засмеялись. Джейк понимал, что должен бы бояться, но что-то было в этой троице… располагающее.

– Что ты тут делаешь, дитя? – спросила девушка. Она приветливо улыбнулась Джейку и чуть наклонилась вперед. Будь Джейк чуть постарше, он оценил бы ее манящую грудь и ухоженную кожу.

– Я… - в горле у Джейка пересохло. Он откашлялся (чем вызвал еще один взрыв смеха) и продолжил: - Я ищу свою сестру. Она очень маленькая, ей всего шесть лет… И она пропала.

– Пропала? – на лицо девушки набежала тень. Мужчины переглянулись и тоже нахмурились. – Когда?

– Сегодня вечером, - ответил Джейк. – Я пришел домой, а ее нету.