В эту ночь Джейк спал беспокойно. За полтора месяца он привык к работе на станции, к такому напряженному ритму жизни, и даже уставал меньше, чем в начале. Лиз тоже освоилась. Она воспринимала эту работу как своеобразную игру: трудную, но с наградой. Вознаграждением ей служили зарплата и еда.

Сердце магии Берама. Где-то он это уже слышал…

Да и черт с ним.

Другое дело, что этот злобный волшебник разыскивает какую-то свою пропавшую вещь и в любой момент может вспомнить о том, что в его «измерении» побывали не так давно два ребенка. Он может пожелать их найти и допросить. Кто знает, на что способна его магия? Вдруг он может как-то узнать, где сейчас Джейк и Лиз?

Впрочем, нет. Вряд ли. Если бы это было так, он бы давно уже прислал к детям своих людей. Солдат или еще кого-то-там.

Но эта мысль упорно не давала мальчику уснуть. «Эта мысль бьет, как железный кулак, по голове, но ведь ты – не дурак!» - вспомнилась ему старая песенка. При чем тут это? Он не знал.

Еще четыре дня. Четыре дня, и они уедут…

– ..А больше этого меня бесит только то, что любой мудак, - человек положил пистолет на стол, - может взять в руки пушку и поубивать всех неугодных ему людей, руководствуясь лишь своей философией, составленной самостоятельно системой ценностей или взглядов. Понимаешь?

Джейк затянулся сигаретой, закашлялся, но кивнул. В баре, где сидели он и его друг, было темно, откуда-то лилась хриплая мелодия музыкального автомата. Не то «Катящиеся камни», не то «Крутящиеся кирпичи». Кроме Джейка и его собеседника в помещении присутствовали только бармен, лениво протирающий столешницу, да какой-то забулдыга с отрешенным видом потягивающий вино из выщербленного фужера.

– Бам, - собеседник Джейка наставил на него палец, - и ты труп! Просто потому что не вписался в рамки человека со стволом, понимаешь? В обществе должны быть четко установленные законы, запрещающие всем подряд носить оружие, тогда и только тогда люди начнут уважать власть.

Джейк закурил новую сигарету. Жестом дал бармену понять, что хочет добавки. Тот молча принес ему еще стакан виски. Собеседник Джейка вновь взял в руки пистолет, повертел его и небрежно швырнул обратно. Он был весь какой-то дерганый, будто на иголках.

– Я тебе вот о чем толкую: должен быть контроль. Иначе любой может – бац! Бац! Бац! – и все трупы.

В бар зашел слон и заказал себе кофе. Бармен молча пошел к кофемашине.

Глаза Джейка слипались, но он слушал, потому что находил это важным.

– Вот у меня есть ствол, я могу сейчас убить тебя. И все. Твоя песенка спета. Хочешь? – Джейк помотал головой. – То-то и оно. Вот скажи: какие люди должны быть убиты?

Джейк пожал плечами. Слон попросил добавки. Бармен открыл рот, издал несколько обезьяньих криков и налил слону еще кофе. Тот хоботом достал бумажник и отсчитал деньги.

– Э! Ты меня слы

Джейк вздрогнул и проснулся: Лиз дернулась во сне. Всё – аромат табачного дыма, дребезжащая музыка и какой-то странный человек с пистолетом – все осталось где-то в глубине сна. Ушло и развеялось, оставив после себя горькое послевкусие. К чему был этот сон? Что хотел сказать ему мозг?

За стенами вокзала занимался бледный холодный рассвет.

Глава следующая.

Провожали детей многие: Джейк и Лиз успели сдружиться с теми, с кем работали. С людьми, минотаврами, гарпиями, кентаврами и прочими существами, зарабатывавшими себе на жизнь работой на железнодорожной станции. В конце концов, дети два месяца работали и отдыхали вместе с ними, если, гуляли и спали, ходили на казни (пусть и не добровольно, в отличие от других, считавших казни давно наскучившим каждодневным развлечением) и смотрели на дирижабли, порой проплывавшие в вышине над закопченным городом под названием Дизель. Своей аэрогавани у Дизеля не было, поэтому дирижабли просто величественно проплывали над поселением, разрезая своими сигарообразными телами облака смога и пара, каждодневно поднимающиеся над городом.

В вечер перед отправлением поезда, бригады Джейка и Лиз устроили небольшой праздник: они принесли из залов ожидания столы, из буфета – вкусности и сладости. Мест хватило всем и коллеги брата и сестры весь вечер пели песни, танцевали и желали детям удачного путешествия.

Впрочем, такие маленькие вечеринки устраивались довольно регулярно: то у кого-то день рождения, то ребенок родился, то на пенсию провожают. Впрочем, Джейку и Лиз это все равно было приятно.

А уж когда Семеныч, единственный в мире минотавр с пивным животом, принес огромный барабан и начал выстукивать на нем заводные ритмы, от танцев не смог удержаться никто. Даже объевшийся Джейк принялся лихо выплясывать вместе с пожилой дамой-корвумом, торговавшей орешками вразнос. Лиз каталась на шее у минотавра, держала его за рога и весело хохотала.

Проводы удались на славу и спать дети ушли с чувством легкой печали и грусти, вызванных прощанием с такими славными, пусть и простыми, абсолютно безамбициозными существами.

Джейк робел. Он стоял на платформе и в кои-то веки ждал свой поезд. Не просто чтобы помочь выгрузить чей-то багаж, как бывало ранее, а чтобы сесть и уехать. Рядом стояла Лиз и невозмутимо жевала орешки – леди-корвум подарила ей целый пакет. Джейк надел свой новенький костюм: брюки, рубашка, жилет и берет. Лиз щеголяла в красно-белом в горох платье и новых лакированных туфлях. У обоих за спинами были рюкзаки, в которых лежала сменная одежда, еда и небольшой запас финансов.