Три дракона молча склонили головы, то ли соглашаясь, то ли прощаясь. Вышли — и я не удержалась, вышла за ними.

Посмотреть, как они взлетят. Дивное зрелище.

Они были крупнее южных, но ни массивными, ни тяжёлыми в крылатом виде не казались — зато в них чувствовалась стихийная хищная сила. Сравнительно с южными они смотрелись бы как орлы рядом с чайками. Взмыли в воздух стремительно и как-то угрожающе — и унеслись на запад.

Просто растаяли в небе.

А я услышала далёкие выстрелы, множество выстрелов. «Бах! Бах-бах!» — и лесное эхо. И птицы взлетели.

Я дёрнулась назад в столовую. В этот момент я вообразила, что каким-то образом на территории нашей секретной базы оказались враги, кинулась звать на помощь — и с размаху налетела на Клая.

И он меня обнял, гад, да ещё и хихикнул:

— Ах, как вы резвы, прекраснейшая леди!

— Да ну тебя! — закричала я ему в шею. — Ты слышишь?! Стреляют же!

— Стреляют, — сказал Клай, так меня и не отпустив. — Это группа Трикса по мишеням палит, стрельбище там. Учения. Не волнуйся.

Я выдохнула. И вдруг у меня случился приступ острого понимания, ужас с тоской накрыли волной. Я сама обняла, вцепилась в китель и прижалась, лицом — к жесткому, неважно. То самое состояние: как бы удержать эту душу рядом — хоть в каком теле, пусть хоть в этом!

— Ты же сегодня туда уходишь, да? — еле выговорила я.

— Ну да, — сказал Клай. — Не волнуйся, это просто, почти безопасно.

— Я боюсь, — сказала я. — Так боюсь. Никогда ещё так не боялась.

— Я уже ходил и возвращался, — сказал Клай. Держал меня, мне становилось чуть спокойнее от прикосновения его пальцев. — Ты ведь сама понимаешь: это надо.

Я понимала. Но у меня всего и было на этом свете совсем моего, что Клай, и Вильма, и Валор — и я вдруг поняла, какой уязвимой это меня делает. Если что-нибудь… с кем-нибудь из них…

— Ты этот протез не покидай, не вздумай даже, — сказала я. Кажется, прозвучало сердито. — Я тебя соберу из любых кусков. И из ада вытащу. Только не уходи.

Клай дотронулся до моей щеки. Я прижала к щеке его ладонь, кости и бронзу, как всегда — не понимаю, почему это меня так цепляет и ранит, кости и бронза, их руки…

— Никуда я не денусь, — сказал он, и я услышала в голосе улыбку, а Даром — тихую нежность и печаль. — Я же твой фарфоровый ослик, леди-рыцарь. Теперь даже с бантиком.

Не такая уж хорошая вещь эта любовь, подумала я. Больно.

А без неё теперь уже не получится.

До самых сумерек, до тёмных и зловещих лесных сумерек, когда закат догорел быстро и ярко, как спичка, и тьма упала занавесом, мы всё проверяли и перепроверяли. Я силой заставила Клая снять китель — и прямо на нём, на его каучуковом торсе, под ключицей, нарисовала так тщательно, как только смогла, звезду защиты от адского пламени, а ниже — ещё одну, звёздочку, которую мне когда-то показал Валор. В стародавние времена такие звёзды выбивались на могильных камнях, их вплетали в орнамент оград, а ещё вышивали на закладках для молитвенников — и брали с собой, когда шли молиться за покинувшего юдоль: предполагалось, что эта звезда отгонит злую нежить именно от тела, и та не вздумает использовать труп в каких-нибудь особо мерзких целях.

— Как молитва «Отступись, тварь из мрака, от костей сих», — хихикнул Клай. — Между прочим, мне щекотно.

— Между прочим, ты врёшь, — фыркнула я. — Щекотно ему, с душой, привязанной двумя Узлами, ага. Уже поверила. Вот от этого тоже было щекотно?

И тронула слегка оплавленный рубец на боку.

Клай махнул рукой:

— А, так это у нас с Майром была дуэль!

— На пулемётах? — спросила я скептически.

Клай мотнул головой, возразил, смеясь:

— На зубочистках.

— Дурак ты, — сказала я печально. — Шальной и дурак.

— Так точно! — гаркнул Клай и встал во фрунт.

Я замахнулась кисточкой:

— Сейчас как ляпну!

— А я бы сказал, что по делу вы вспомнили эту молитву, дети Божьи, — сказал из-за шторки Авис, который заваривал травник. Добавлял какие-то особо ароматные лепестки, убивающие сон. — Вам бы всем, Клай, а не тебе только, ладанки носить с этой молитвой. Именно вам, фарфоровым.

— Ну и правильно, — согласился Клай. — Мои кости — собственность леди.

— Ты нарочно? — мрачно спросила я.

— Ага, — Клай кивнул. — Хочу, чтобы ты улыбалась.

Я и улыбнулась. Зверски.

А к часовне подъехали и спешились, вошли Трикс и Майр. За ними стояла жуткая лесная темень. От вида неживой рыжей луны, щербатой тарелкой висящей над лесом, меня взяла оторопь.

Вот же у нас на побережье вечера ясные, ночи прозрачные, даже луна гораздо дружелюбнее, чем это чудище над плоскими чёрными силуэтами деревьев. И дракон, такой же плоский и чёрный в лунном свете, пал с неба прямо к дверям, как ночная нежить.