— Не совсем, — сказал Валор. — Я пока это не очень понимаю. Но отметил, что её гардеробная запечатана роскошной и несколько раз проклятой звёздочкой, вызывающей немедленную смерть всякого, кто её сломает. Наверное, снять эту звезду было бы полезно, но — уж слишком заметно. Мы попытались тщательно убрать следы нашего пребывания — чтобы наш новый визит стал неожиданностью для Хаэлы и её подчинённых… но я до сих пор слегка жалею, что не взглянул на платья леди. Видимо, леди есть что скрывать. Я бы предположил, что она каким-то образом, не слишком мне понятным, отдала демону не всю себя целиком, а часть… Сохранила себе свободу воли — относительно. И буквально, буквально, друзья мои, является агентом, послом, воином ада, действуя в его интересах. И в своих личных, очевидно.

За моим плечом печально вздохнул Авис. А я хмуро сказала:

— Мне кажется, не так-то просто будет свернуть шею этой особе.

— Непросто, — согласился Валор. — Но необходимо. Боюсь предположить, что именно на ней держатся все контакты наших соседей с адом… но на ней, не сомневаюсь, завязано весьма, весьма многое. Во всяком случае, в этой адской дыре, будем называть это место так, именно Хаэла и руководит процессом, и координирует усилия и тех, кто работает именно с демонами, и тех, кто готовит несчастных, используемых в качестве сырья для военной машины Перелесья.

— Вы видели? — спросил Трикс.

— Конечно, — сказал Валор. — Мы вышли из апартаментов Хаэлы и довольно подробно рассмотрели жилые корпуса, где обитает обслуживающий персонал, лабораторный корпус и, я бы сказал, цех, в котором поточным методом изготавливаются оболочки для демонов. Основные работы там ведутся всё-таки ночью, поэтому проникнуть внутрь цеха и оглядеть его оборудование, чтобы разобраться в методах, у нас не было возможности. Сужу по тому, что удалось увидеть в окна: они впрямь используют лошадиные туши и человеческие трупы, это у них сейчас, видимо, основная задача, но и жрунов они тоже там растят. Штучно: это более сложно, чем… э… полулошади.

— А морских? — спросила я.

— Здесь, в лесу? Ну что вы, деточка! Их, очевидно, тяжело было бы транспортировать к побережью. Я думаю, морских вообще производят на Островах или в Девятиозерье: дешевле и проще.

— А пленные? — спросила я.

— А пленных, дорогая, я и назвал «сырьём», как ни чудовищно это звучит, — сказал Валор мрачно. — Мы их не видели. Место, где содержатся пленные, огорожено забором с колючей проволокой. По углам — обиталище военнопленных вписывается в четырёхугольник — стоят пулемётные вышки, на них — электрические прожектора. Забавно видеть такую технологическую вещь, как электрический прожектор, в таком месте… впрочем, я думаю, они получают электричество с помощью вполне адских сил. Одна сторона этой тюрьмы под открытым небом примыкает к цеху — и там, я думаю, есть отдельный вход. Из-за забора виднеется довольно странное сооружение, деревянное, с неким куполом, оно находится целиком внутри периметра… и я бы назвал его пародией на часовню. Предположу, что это место, где совершаются обряды. Предположу также, что непосредственно «дыра» — именно там.

— Пленных много, — сказал до сих пор молчавший Клай. — Мы думаем, очень много, может, несколько тысяч. Так это ощущается. И потом, туда, кажется, много всего подвозят: там через лес проложена узкоколейка, по которой ходит состав, мы слышали движение поезда. Подвозят еду, оборудование… а что-то и вывозят оттуда, я думаю.

— А охрана? — спросил Трикс.

— Людей — до сотни, — сказал Клай. — Говорю только о вооружённой охране, потому что есть ещё те, кто работает в цеху и, видимо, внутри периметра, около самой «дыры». Это квалифицированная публика, может быть, даже кто-то с Даром есть, но не уверен, что они окажут серьёзное сопротивление.

— И демоны, — тихонько подсказал Валор. — Жрунов — не меньше полудюжины. Думаю даже, не будет ошибкой считать, что их там около десятка. Полулошадей мы тоже видели, и тоже штук десять. Они охраняют и пленных, и саму «дыру», и цех. Правда, демоны представляют для нас меньшую угрозу, чем люди, как ни странно. Они слепы, а их странные органы чувств, нацеленные на живых людей, по каким-то причинам не реагируют на нас. Предположу, что любой из нас кажется демону призраком, духом, бестелесной душой. Сожрать душу, лишённую тела, которую им не приподнесли на блюдце посредством особого обряда, они не в состоянии, угрозы призрак не представляет — и твари не обращают на нас никакого внимания.

— Зато они — угроза для пленных, — сказал Клай. — Мы не знаем, какие у них инструкции. Возможно, они должны уничтожить уцелевших людей, если «дыре» будет угрожать опасность.

— К сожалению, мы так и не выяснили, в каком состоянии пленные, — сказал Валор. — Живые, несомненно: мы оба это ощутили. Им очень скверно, это тоже несомненно. Но… заперты ли они? Закованы ли в цепи, связаны ли верёвками? Ранены, покалечены? Находятся в каком-нибудь ненормальном состоянии вроде транса? Смогут ли защищаться, присоединятся ли к нам — или уже совершенно беспомощны? Полагаю, у нас должны быть два варианта плана действий — на тот и на другой случай.

— Мессир Валор, — сказал Майр, — раз там живые пленные, значит, найдётся у кого попросить каплю крови для обряда?

Валор взмахнул ресницами, как при жизни поднимал брови:

— Мессир Майр, друг мой, вы считаете возможным для некроманта обратиться к раненому, истощённому или умирающему, чтобы попросить у него кровь? И полагаете, что чувства, которыми и несчастный пленный, и сам некромант сопроводят этот дар, поспособствуют удачному обряду?

— Ну, кстати, — заметил Клай, — быть может, желающие-то найдутся… И, я думаю, с сильными чувствами у них всё хорошо. И если вы считаете неэтичной такую просьбу, мессир Валор, то у меня она никаких вопросов не вызывает. Я найду человека — и отлично мы сработаемся. У меня такой опыт уже есть.