После пяти лет в разлуке такая ошибка для нас обоих была допустима.

После недель во Фьельдене ошибкой и неверным расчётом подобное считаться не могло.

– М?

Кайл поднял голову, и мы встретились глазами.

Ему тоже было некомфортно. Ощущения редко меня подводили, и сейчас я кожей чувствовала, что он отчаянно сдерживал такую же внезапно родившуюся злость.

– Ты правда думаешь, что можешь иметь меня когда и как тебе вздумается?

Это был не тот вопрос и не та интонация, но один раз, когда мы оба молчали, уже был.

Он усмехнулся криво, холодно и неприятно:

– Пока что ты моя жена. Так что, да. Иметь тебя я буду так, как посчитаю нужным.

– Хватит, – я попыталась отстранить его от себя и встать, потому что именно сейчас это было лишним.

Таким же лишним, как моя дурацкая вспышка, но прикрытие с четой Нильсонов начинало заходить слишком далеко.

Я никогда не применяла к случившемуся слово “боль”, потому что оно, – точно так же, как и слово “любовь”, – ничего, по сути, не значило и было родом из лексикона нежных и ранимых дев, в коим я никогда себя не причисляла.

И все же потерять его со собственной же глупости тогда было больно.

Еще больнее – понять, что он об этом расставании не жалеет.

Воображаемый брак вызывал у меня лишь саркастичную и невеселую усмешку, и на то, чтобы всласть посмеяться над этим, чувства юмора пока не хватало. Хотя, все боги свидетели, оно того стоило.

Кайл не только не отстранился, а сделал полшага вперед, вжимая меня в стол крепче, и стремление освободиться стало откровенно инстинктивным.

Я попыталась уже не оттолкнуть его, а просто вывернуться, чтобы на свободе перевести дух и ненавязчивой, хотя и несмешной шуткой предложить перемирие.

Ни кольцо, ни статус не были нужны, чтобы превосходно проводить время вместе. Опыт показал, что они ничего не решали.

И не было нужды снова самой все портить.

– Кайл.

В моем голосе прозвучало уже неприкрытое предупреждение, но он даже не удостоил меня ответом, только дернул на себя так сильно, что колени сами собой разъехались шире.

Теперь мы были прижаты друг к другу вплотную, и чтобы не потерять равновесие, мне приходилось хвататься за его плечи.

– Отпусти.

– Видимо, с этого нам и нужно было начинать… – в его тоне прозвучала непонятная мне задумчивость, а слова пришлись как будто невпопад, хотя смысл я понимала прекрасно.

Под «этим» подразумевалось применение силы сразу же, как только я начинала выражать малейшее недовольство. Решение любого спорного вопроса в спальне, на столе или прямо на полу, но не прямой ответ и не такая же прямая претензия.

Мне было бы непросто справиться с ним без колдовства и готовности к тому, что придется это делать, да и всерьез драться с ним я не собиралась. Нужно было всего лишь перекинуть ногу на другую сторону и встать, но пространства, достаточного для того, чтобы сделать это, у меня не было.

– Пусти меня. Да катись ты к Нечистому, Кайл!..

Он подался вперед так резко, что я моментально заткнулась, едва не упав на спину, и лишь в последний момент успела завести руки назад, чтобы опереться о столешницу.

Глаза Кайла были абсолютно черными, и ни намека на игривость или желание отшутиться в его лице больше не было.

– Еще раз ты меня туда пошлешь, и тем самым Нечистым клянусь, мы с тобой правда разведемся.

Поперхнуться на вдохе было бы глупо, поэтому, вдохнув, я забыла выдохнуть.

Сердце колотилось, как после долгого и быстрого бега, а ни одной связной мысли, как назло, не возникало.

Разве что отстраненное и какое-то отупелое понимание: речь шла не о задании Совета. Не о том, чтобы по старой памяти изобразить из себя супругов перед посторонними людьми.

Он говорил о нашей настоящей клятве, но это было…

Удостоверившись, что я все-таки лишилась дар речи от удивления, Кайл взял меня за затылок и притянул к себе, поцеловал глубоко и больно, попутно прокусывая губу в кровь.

В этом не было ни намёка на нежность, только чистая и искрящаяся злость, и я до треска ткани дёрнула его за воротник, притягивая ближе.

– Почему ты мне не сказал?

– Разве о таком нужно говорить?

Он в очередной раз возвращал мне мою же фразу, – очередную из тех, что я так опрометчиво бросала Матиасу ночью в церкви.

Подняв всё ещё тяжёлую голову, я посмотрела Кайл в лицо просто чтобы убедиться в том, что он издевается.