Он вылил из бачка последний раствор-стабилизатор и теперь дело оставалось за малым: промыть, достать и повесить негатив на просушку. Тихо напевая, Юэн стоял рядом с отрешённым взглядом. Двигались только его подрагивающие руки, пальцы то постукивали, то поглаживали плечи.

— Значит, так ты справляешься со своей реакцией на тёмное и замкнутое пространство.

— Ты о чём?

Бернард кивнул подбородком в его сторону.

— Прикосновения, пение, разговоры в том числе. Это тебя отвлекает.

— Превосходно! — воскликнул Юэн, но не очень-то торжественно, а как-то устало. — Десять очков за внимательность!

— А тебе двадцать — за острый язык, — сказал Бернард, доставая спираль с отмытой плёнкой из бачка.

— Тебе тридцать за то, что дал мне в два раза больше очков, чем я дал тебе.

— Сорок — за мастерство ловко уходить от темы разговора.

— Ого, какие высокие ставки! Мы играем по-крупному, — сказал Юэн и плотнее, чем в прошлый раз, прижался боком к Бернарду, когда тот вскинул негатив на просвет.

Раньше, когда Бернард не знал о его фобии, он попросил бы его отойти, но сейчас позволял так делать. Потому что это был минимум, которым он мог помочь Юэну в данный момент. Не выгонять же его из проявочной?..

— И всё же, — сказал Бернард, подвешивая негатив на верёвку. — Я ведь прав? Ты как-то упоминал...

Юэн помедлил с ответом.

— Да. Переключение внимания — действенный способ.

Бернард повернулся к нему. Скрестив руки на груди, Юэн изучал развешанные на верёвке свежепроявленные плёнки.

«Может, сейчас заговорить о шраме?» — подумал Бернард, но язык не поворачивался, и он продолжал только стоять и смотреть на Юэна, который не поднимал на него взгляд.

«Нет, наверное, не время. Позже».

— Думаю, на сегодня мы закончили, — сказал в итоге Бернард, снимая перчатки и отправляя их в мусорку.

— Тебе помочь прибраться?

— Нет. Я справлюсь сам.

— В таком случае, я пойду подышу свежим воздухом. У меня голова разболелась.

— Конечно, иди.

Бернард проследил за Юэном, пока за ним не закрылась дверь. Потом посмотрел на плёночный кадр, на котором проявился человекообразный силуэт, и ощутил, как мурашки пробежались вдоль позвонков.

***

На улице было свежо и прохладно. Юэн сидел на крыльце и играл на гитаре. Но не с таким воодушевлением, с каким застал его на днях Бернард посреди ночи. Руки двигались по грифу расслабленно, даже как-то устало, однако звук всё равно выходил звонким и чистым. И Юэн не пел, только мелодично и тихо мычал. Бернард медленно опустился на ступеньку рядом.

— Ну как, лучше? — спросил он.

— Да, — кивнул Юэн, не отрывая взгляда от своих пальцев, перебирающих струны.

— Что, снова всплеск вдохновения? Или отвлекаешься таким образом?

— Репетирую. Послезавтра ведь уже концерт.

— Послезавтра? — переспросил Бернард, нахмурившись. — Какой концерт?

Юэн прекратил играть и поднял на Бернарда рассеянный взгляд. Пальцы его так и застыли на струнах.

— Я разве не говорил?

— Нет, — всё ещё хмурясь, ответил Бернард, пытаясь вспомнить, что вообще произошло за последнее время. — То есть ты говорил про сам концерт несколько дней назад, но про дату и время сказал, что уточнишь.

Сделав глубокий вздох, Юэн сокрушённо покачал головой.

— Как я мог забыть о таком рассказать? — спросил он больше у самого себя.

— Ты, наверное, просто очень сосредоточен на работе, — сказал Бернард и пару секунд спустя добавил: — И в последнее время мы не так уж часто разговариваем и видимся, хотя живём под одной крышей.

Бернарда зацепили собственные слова. Теперь, когда эти мысли обрели словесную плоть, он ощутил привкус странной горечи. Они с отцом долго жили на одной территории, но каждый в своём мирке. Редкие, поверхностные разговоры. Формальные вопросы, формальные ответы, избегание говорить о важном, о том, что тревожит. Раньше, когда Грегор ещё был жив, Бернарду иногда казалось, что в доме живёт не отец, а призрак. Или он сам призрак, редко видящий истинного хозяина дома. Сейчас у него прорезалось то же самое ощущение, хотя ситуация была абсолютно другой.

— Да, наверное, очень сосредоточен, — угрюмо согласился Юэн, беззвучно проведя пальцами по струнам вдоль грифа. — Я по-прежнему стараюсь утрамбовать всю поступающую информацию. Каждый день что-то новое. Но сейчас уже лучше. Привыкаю. А ещё сильно помогла та наша с тобой вылазка в заброшенную закусочную. Если бы не это, мой мозг точно бы вскипел.

— Серьёзно? А я-то думал, что ты такой чрезмерно бодрый и сумбурный из-за того, что просто перебарщиваешь с кофе, — усмехнулся Бернард.