Он вздрогнул и приподнял голову, когда ощутил мягкое прикосновение к плечу.

— С добрым утром.

— Я не спал.

— Нет, — согласился Юэн. — Но выглядишь так, что лучше бы спал, — он склонился, уперев ладонь в стол, и заглянул Бернарду в лицо. — У тебя та-а-кие синяки под глазами.

— Тоже мне новость. Будто я их сам не видел.

— Мало ли, может, ты принципиально в зеркало не смотришься, — сказал Юэн, выпрямившись.

— Зато не имею привычки заигрывать с собственным отражением.

— Зря, мог бы и потренироваться, — ухмыльнулся Юэн и протянул толстовку, которую выдал ему на время уборки Бернард. — Кстати, спасибо за рабочую униформу. Я хотя бы не выгляжу так, будто свалился с пыльного чердака.

Бернард поднялся и забрал толстовку.

— Тебя продолжают мучить кошмары? — спросил вдруг Юэн.

Бернард кратко на него посмотрел, уловив загадочно-заинтересованный взгляд серых глаз. Затем сделал вид, будто проверяет своё рабочее место.

— Иногда, — с неохотой ответил он.

Юэн смотрел на него с таким выражением лица, словно очень ждал более развёрнутого ответа, однако Бернард не собирался пересказывать свои плохие сны как на сеансе психотерапии. Он сделал шаг в сторону, и Юэн зеркально повторил его движение, преграждая путь. Скрестив руки на груди, парень, судя по пытливому виду, так просто заканчивать разговор не планировал.

— Что-о? — вымученно протянул Бернард.

— Просто хотел спросить, как ты себя чувствуешь после того, как мы нашли кости в лесу? Тебя ведь что-то тревожит, да?

— Возможно, — Бернард замешкался, на мгновение посмотрев в сторону окна.

Он сам до конца не понимал, что чувствовал после всего произошедшего. Скорее только то, что пока он не поспевает за ходом событий. Не успевает всё переварить до конца, а уже случается что-то новое, что требует от него новых решений.

— Это как-то связано с призраком? — тихо спросил Юэн. — Я всё думал, не травмировало ли тебя то, что он тебе показал?

— Вроде бы нет, но... — Бернард ненамеренно сделал тяжёлый вздох. Он не привык рассказывать о плохих снах, считая это исключительно своей проблемой, о которой никому кроме него знать нежелательно. Но Юэн, наверное, всё-таки имел право знать хоть чуть-чуть о том, что происходило и почему Бернард в последние дни будто сам не свой. — Сегодня мне снились лес и пруд. Это был не самый приятный сон, — частично сознался Бернард. Он не стал упоминать более жуткие детали и опустошающие эмоции, которые захлестнули его, потому что подобное откровение вызвало бы жалость со стороны. А чувствовать, когда тебя жалеют, — самое ужасное. Самому от себя становится тошно.

— Берн, — прошептал Юэн, осторожно посмотрев в сторону двери. — Ты ведь больше не видел призрака той девушки, кости которой мы нашли?

— Не видел.

— Даже когда её останки были... здесь?

— Последний раз я видел её там, в лесу. Больше она не появлялась. Если призраки действительно существуют так, как мы это представляем, то ей нет смысла больше появляться.

Юэн закивал и мягко улыбнулся, на вид вполне удовлетворённый таким ответом. Поза его приобрела более расслабленный вид.

— А ты? — спросил Бернард, подхватывая рюкзак и фотоаппараты. — С тобой всё нормально?

— Со мной? — удивился Юэн, закидывая на плечо гитару в чехле. — Всё нормально, — кивнул он и продемонстрировал улыбку, как явный признак своего хорошего самочувствия. — Я, конечно, тоже впечатлён. Не находил прежде человеческие останки. Это жуткий и одновременно занятный опыт, повторить который не хочется.

— Пройдёт время, и всё наладится, — философски отметил Бернард, обращаясь больше к самому себе, чем к Юэну.

Прежде чем выключить свет, он взглянул в сторону отгороженной части студии, в которой они сегодня разбирались. На мгновение ему показалось, что там кто-то стоит, но это был один из стеллажей с коробками, который им пришлось передвинуть. Однако по спине всё равно пробежался холодок.

«Всего лишь стеллаж», — убеждал себя Бернард, щёлкая выключателем. По крайней мере, сейчас ему очень сильно хотелось, чтобы то, что ему привиделось, было всего лишь хламом.

***

Бернард приготовил ужин, но ужинать не стал. Только перекусил и выпил огромную чашку травяного чая из смеси ромашки и мяты. В пухленьком блокноте, который он обнаружил, когда перебирал рабочий стол матери, было приведено множество рецептов травяных сборов. Рецепты были сдобрены простенькими рисунками, вырезками из журналов и газет и иногда гербарием, приклеенным тонкими полосками скотча. Бернард даже удивился, как так получилось, что о существовании этой записной книжки он узнал совсем недавно? А ведь блокнот всё это время просто лежал в одном из ящиков. Отец, конечно же, наверняка знал, но предпочёл оставить всё нетронутым.

Бернард изучал рецепты и заметки матери, пополняя знания о травах. Мать даже подробно расписала, какие травы можно найти в окрестностях Сент-Брина и в какой месяц их лучше собирать, как правильно заваривать и засушивать. Бернард не представлял себя блуждающим по лесу и собирающим травы, однако с интересом впитывал новую информацию. Наверное, просто потому, что писала это мать. До обнаружения блокнота он полагался на свои детские воспоминания и заваривал травяные сборы по памяти. Теперь же, имея такой кладезь информации, он уже разбирался в травах самостоятельно, не залезая каждый раз в блокнот. Хотя ему нравилось просто открывать его, смотреть на почерк матери и касаться засушенных растений.