– Как ты думаешь, для чего они их используют?

Но лейтенант только улыбнулся.

8

СТАНЦИЯ ПОЛАР КЛАЙМ

КОГДА ОНИ ВЕРНУЛИСЬ, первое, что сделал Койл, это отвел Хорна и Слима в сторону в гараже и сказал им следующее: - Парни, если вы хотите неприятностей, тогда просто напишите, что вы там видели. Напишите, что вы видели или вы думаете, что видели. Как-то так.

Они оба просто смотрели на него.

Он снял шляпу и хлопнул ею по ноге.
– Слушайте, ребята. Я не знаю, что вы видели, и не думаю, что вы действительно знаете. Чем бы это ни было, забудь об этом, ладно? Этот парень Дейтон - плохие новости. Он из тех, кто может создать настоящие проблемы вам обоим. Особый Эд заставит вас все это написать. Это СОП[14]. Просто не упоминайте то, что было под брезентом. Если вы это сделаете, Хоппер будет цепляться к вам. Вы знаете, какой он. Он не может справиться с такими вещами. Все, что он умеет, - это командная работа и групповые усилия.

– Чувак, - сказал Слим, снимая шляпу и обнажая ярко окрашенные желтые колючие локоны, - мы не можем лгать в этом отчете. Чувак, мне нужна эта работа. Мне нужны деньги. У меня дома ребенок и прочее дерьмо. Если я солгу, то не получу бонус и никогда не вернусь.

Хорн впал в свой обычный цинизм.
– И это плохо?

Койл проигнорировал его.
– Если вы сообщите о чем-то под брезентом, вы облажались. Поверьте мне. NSF не хочет знать правду о том, что здесь происходит, так же, как и Особый Эд. Они хотят, чтобы в отчетах было чисто и аккуратно. Вещи, которые имеют смысл. Вещи, которые они смогут удобно разместить в своих портфелях, когда попросят больше финансирования. Вот как работает Программа. Так это всегда работало. Чушь собачья как образ жизни. Примите это.

Хорн ничего не сказал.

Отработав пять лет в на льду, он знал, что Койл был прав. Абсолютно прав. Но Слим продолжал говорить, что Особый Эд был там. Он задавал бы вопросы, если бы они упустили информацию о существе под брезентом. Но Койл заверил его, что Особый Эд этого не сделает. Что им нужно было сделать, так это не упоминать об этом и не упоминать, что Дейтон вел себя как какой-то шпион, скрывающий маленьких зеленых человечков.

– Хорошо... что мы должны сказать?
– спросил Слим.

– Просто скажи, что ты видел тело. Никаких спекуляций. Вы видели тело, но оно горело, и вы не могли к нему добраться. Потом приехала команда из Колонии, сказала, что справится, и мы уехали.

– Держу пари, что отчет дока будет другим, - сказал Хорн.

Койл пожал плечами.
– Да, он, вероятно, будет. Но у дока есть двоюродная сестра, которая замужем за чертовым конгрессменом из Иллинойса. Они не будут с ним связываться. Особый Эд, вероятно, отредактирует отчет дока. Так что избавьте его от хлопот и отредактируйте свой самостоятельно. Это избавит вас от всякой ерунды. Сохраните свою работу. И спасите тебя от неприятных психологических проверок после окончания сезона со знахарями из Мак-Мердо.

Теперь Слима все устраивало.

Хорна тоже.

Иногда, проведя здесь годы, Койл чувствовал себя всеобщим любимым дядюшкой. В то время как другим полярникам нравилось наблюдать, как Финджи[15]– Чертовы Новички - ошибаются и попадают в разные неприятности, и получать от этого поистине извращенное удовольствие, Койлу нравилось присматривать за ними. Направлять их. Помогать. Делать все, чтобы они не превратились в озлобленных, испорченных, невротиков, которые наводнили станции. Тех, кто подавал жалобы из-за того, что вы пьете слишком много молока или использовали слишком много мыла, или обвиняли вас в том, что вы писали в душе и делали непристойные жесты за их спиной, или приходили в ярость, потому что кто-то съел последнюю коробку Jujyfruits[16].

И с тем, что видели Хорн и Слим... ну, само собой разумеется, что вам просто нужно было это оставить, иначе вы бы навлекли бы на себя неприятности, как никто другой. NSF не хотело слышать о том, что было под брезентом. Совсем. Не после Харькова и того, что могло или не могло назревать на британской станции Маунт-Хобб.

– А что насчет той штуки, Никки?
– спросил Слим.
– Это был не человек.

– Выглядело как пришелец, как по мне, - сказал Хорн.

Койл так посмотрел на него, что он заткнулся.

После того, как он запихал Хорна и Слима в "Снежного Кота" и увез их с места крушения, они продолжали смотреть на него. Они хотели сказать ему. Они хотели, чтобы он знал о том, что они видели, и он это знал. Возможно, дело было в годах, проведенных на льду, или в его хладнокровии и непринужденных манерах, но Койл часто становился хранителем тайн и признаний на станциях. Люди рассказывали ему то, чего не говорили своим женам или мужьям. Они признавались в вещах, которые NSF не одобрило бы, и обнажали перед ним свои души, избавляясь от всего темного. Возможно, ему следовало стать терапевтом. Несмотря на это, он никогда не повторял то, что слышал, и всегда старался помочь тому, кто исповедовался. Это был его путь.