Они были гипнотическими, специфической формы.

Глядеть на них было подобно воспоминанию давно забытых, ужасных вещей. Прикоснуться к ним означало начать принадлежать им и тем, кто их воздвиг.

И единственное, в чем никто не осмеливался признаться, - это то, что мегалиты выглядели до странности знакомыми. Как будто они видели их во сне или в смутных воспоминаниях, извращенную архитектуру какого-то сюрреалистического ночного пейзажа, который преследовал их в каждый момент бодрствования. Вы не могли смотреть на эти структуры, не чувствуя чего-то, определенного осознания в глубине своего разума, первобытной черноты, поднимающейся от основания вашего черепа, которая угрожала потопить все, чем вы были и когда-либо будете.

Ибо в этих камнях была память.

Мрачная, античеловечная и неприятно жизненная.

Таким образом, это место было оставлено на пике интереса в популярной прессе, множества взаимных обвинений и отрицаний в религиозных кругах, и еще большего количества откровений и переоценки ценностей среди населения мира в целом.

Примерно в то же время, когда станция Маунт-Хобб была лишена человеческой жизни, там начало происходить нечто невероятное: лед продолжал таять. Хотя температура упала до десяти градусов ниже нуля, а с высоких высот дул ветер, вызывая бури бушующего снега, мегалиты продолжали подниматься из-под отступающего льда.

Не было никого, кто мог бы это видеть.

Во всяком случае, из людей.

На это место было направлено какое-то неизвестное тепло, и мегалиты медленно раскрыли свои древние тайны. Это заняло всего шесть дней.

Долина Бейкон растаяла до древней вулканической породы внизу. Хотя никто еще этого не знал, когда-то в меловом периоде это место располагалось на вершине холма, но пласты расплавленной лавы, поднятые снизу невероятным давлением - создали Сторожевые горы (Sentinel mountains) ­- втянули мегалит в долину, в которой он сейчас находился.

К моменту крушения вертолета возле Полар Клайм мегалиты полностью освободились от покрывавшего их льда. Хотя структуры по периметру превратились в руины или были вдавлены в землю ледниками за этот невообразимый промежуток времени, большинство из них все еще стояло. Высокие, внушительные и безумные, раскинувшиеся на полмили, они представляли собой геометрическую аномалию, которая истощала человеческий мозг даже при одном лишь взгляде на них.

С высоты, если бы вы увидели их с самолета, вы бы заметили не нагромождение камней, а тревожную симметрию. Несмотря на то, что прошли эоны, мегалиты были выложены в точном, почти математическом порядке в виде не менее пяти пересекающихся и утрированных пятиконечных звезд. Каббалистическая пентаграмма.

На уровне земли, однако, казалось, не было никакой связи.

Просто циклопическое, ветхое собрание разрушающихся пирамид из камней и массивных колоннообразных отдельно стоящих трилитонов[18] и сарсеновых камней[19] расположенных концентрическими, постоянно расширяющимися кругами, которые были увенчаны и соединены горизонтальными валами огромных камней-перемычек сверху. И среди этого скопления инопланетного изобилия, перекрывающихся памятников и пяточных камней, прямоугольных дольменов и кромлехов, возвышающихся над глубокими туннелями курганов, продолговатыми камерами и плитами на столешницах, на которых вырезаны фигуры и формы, не похожие ни на одну из тех, что можно увидеть где-либо на Земле. Все это находилось на приподнятых каменных платформах разной высоты, которые сами были прорезаны неровными системами траншей и соединенными между собой зияющими рвами.

Все это было выветрено, изрыто, стояло немного не по центру и наклонено так, как будто могло упасть в любой момент. Но не упало. Выдержало турбулентность эпох – экстремальные климатические изменения, сейсмические потрясения и сильное оледенение – и будет стоять до тех пор, пока его цель не будет достигнута, точно так, как было задумано. И хотя оно походило на другие мегалитические памятники тем, что по своему замыслу было явно ритуальным, оно не было ни календарем, ни астрономической обсерваторией, ни рудиментарным компьютером, как некоторые предполагали, не больше, чем был Стоунхендж на Солсберийской равнине или Карнакские камни в Бретани.

Как и они, это была машина.

Ужасная машина, ожидающая активации.

И время для этого наступило очень скоро.

10

СТАНЦИЯ КОЛОНИЯ,

БАССЕЙН ХОРСЕХЕД,

ОБЛАСТЬ МОНОЛИТА

22 ФЕВРАЛЯ

КОГДА БАТЛЕР ОЧНУЛАСЬ СНОВА, она была привязана к столу, флуоресцентные лампы так ярко светили в лицо, что ей пришлось прищуриться.

Кто-то стоял там, нависая над ней.

Пожилая женщина с морщинистым, мертвым лицом, жестокой улыбкой на губах, острой, как порез от бумаги.

"Доктор... Доктор... Реллинг... это доктор Реллинг..."

– Я вижу, вы очнулись, - сказала женщина.

Батлер что-то пробормотала, у нее болела голова, каждый дюйм тела болел и страдал. Реллинг что-то делала, а потом она увидела: она вкалывала шприц ей в руку.

– Вот, - сказала она.
– Сейчас поговорим. Спокойно. Легко. Как две старых подруги, а?