Батлер боролась с ремнями, кричала, металась туда-сюда... а потом воля что-либо делать просто пропала. Она была на облаках. Она дрейфовала. Вдохнула. Моргнула. Ничего больше.

Наконец она сказала: - Пожалуйста... Я просто хочу пойти домой.

– Конечно, вы пойдете, - сказала ей Реллинг.
– Я постараюсь помочь вам с этим, но сначала вы должны помочь мне. Вы ведь хотите мне помочь, не так ли?

Что-то в голове Батлер кричало "Нет!", но ее губы раскрылись, и она просто сказала: - Да.

Вопреки себе, Батлер чувствовала себя расслабленной. Боль была далеко. Ей нравился звук голоса Реллинг.

– Вы были на Маунт-Хобб, вы спали, - сказала Реллинг.
– Вы проснулись и обнаружили, что станция пуста. Потом они пришли за вами.

Батлер напряглась, слезы текли по ее щекам.
– Нет, нет... Я была одна... Я была совсем одна...

(тень на стене)

(тень растет и растет... хлопанье крыльев... скольжение конечностей... глаза... красные глаза...)

– Оно пришло за тобой. Существо забрало тебя.

Батлер покачала головой, но губы снова предали ее: - Оно коснулось меня... О Боже... оно тронуло меня...

(не тень... оно имело форму, плотность, твердость)

(воняло аммиаком и холодными, затхлыми отходами... его прикосновение было похоже на лед)

(гудение... гудение его голоса)

(батлер... батлер)

– Оно тронуло тебя. Потом забрало тебя куда-то.

Дыхание Батлер участилось.
– Я не могла с ним бороться. Я пыталась... но оно посмотрело на меня, и я не смогла двигаться.

– Куда оно тебя забрало?

Батлер уставилась в пространство.
– Сквозь стену. Там, где сходятся углы. Оно забрало меня сквозь стену.

(сквозь стену... тьма и пространство, черные сточные канавы времени, грязь и небытие... великое белое пространство и черный коридор... первобытная пустота... сферы тени... антимир)

– И куда вы отправились?
– спросила Реллинг.

Батлер затрясло, несмотря на укол, она дрожала и потела, ее глаза стали огромными и неподвижными, наполненными мутными тенями. Руки сжались в кулаки. Но она помнила, видела то место, ту пустоту тьмы, в которой ползали светящиеся геометрические фигуры и были живы, вязко живы.

– То место... мы прилетели в то место... в темное место...

– Что ты видела?

– Город... Я видела город! Он парил, черный и бесконечный! Башни, колонны и пирамиды из черного хрусталя... полные дыр... дыры... так много дыр...

– Что было в городе?

– Они... такие же существа как на Хобб... существа с Харькова! Летали и прыгали... вверх в небо и вниз в дыры внизу! Я была с ними! Я была их частью! Мы были ульем! Мы были ульем! Глаза! Глаза!

Реллинг схватил ее руку.
– Расскажи мне о глазах.

Батлер застонала, слезы текли по ее щекам.
– Глаза... миллион глаз! Миллион миллионов глаз!

(бесчисленное количество... прыгающее, ползающее и заполняющее пространство)

– Что делают глаза? Что они делают?

– Нет! Нет! Нееет! Не о глазазах, которые горят и видят!

– Скажи мне!

– НЕТ! НЕ МОГУ СКАЗАТЬ! Я НЕ БУДУ ГОВОРИТЬ О ГЛАЗАХ...

Стол, к которому была привязана Батлер, завибрировал, и в воздухе внезапно появился резкий химический запах, и температура за несколько секунд упала на тридцать градусов. Шумы начали отдаваться эхом... скольжение и царапание, пение и визги. Гипсокартонная стена задрожала, и сквозь нее прошла огромная трещина. Свет над головой мигнул и погас.

– ГЛАЗА! МИЛЛИОН ИХ ГЛАЗ!

(улей)

(УЛЕЙ)

(РОЙ ВЕДЬМ)

А затем, пока Реллинг наблюдала за ней, фигуры начали просачиваться из стен, расправляя крылья, их глаза загорелись зловещим электрическим красным светом. Они заполнили комнату поездами-призраками. Потом исчезли.

Батлер была без сознания.

Реллинг вернулась в свой кабинет, вытирая капельки пота со лба. Включила интерком.
– Посылка уже доставлена на Полярис?