Дерьмо.

Койл и Фрай выбежали из хижины в полутьму, растерянные и спотыкающиеся, недоумевая, что, черт возьми, происходит. Сирена звучала по всему лагерю, как предупреждение о воздушном налете. Пилоты ANG[8] с C-130 находились снаружи и хотели знать, что происходит. Люди суетились вокруг, как муравьи, скользя по льду и выбегая из зданий, ангаров и хижин Джеймсуэя[9]. Все ждали пожара или взрыва, любого признака того, что дерьмо попало на вентилятор.

Но ничего не было.

Все выглядело хорошо.

Затем Хоппер вернулся через громкоговоритель и сообщил, что вертолет с соседней станции Колония разбился на льду. У него не было сведений о количестве пострадавших или деталей, только то, что это произошло, и бригады по оказанию помощи были оповещены.

Это была не тренировка.

Койл присоединился к своей группе и начал быстро грузить медицинское оборудование и носилки на один из "Снежных Котов" для поездки. Забравшись в кабину вместе с Особым Эдом – Эдом Таваресом – специалистом по кадрам, и Хорном, механиком, он увидел, что "Снежный Кот" Фрая уже мчался по вымощенной льдом дороге на хорошей скорости.

– Какого черта они летали на вертолете?
– Койл хотел знать.

– Я уверен, что у них были свои причины, - сказал Особый Эд, дипломатично, как только может сказать Особый Эд. Он был руководителем спасательной команды.

Работая рычагом и ведя "Кота", Хорн только рассмеялся.
– Да, я просто уверен, что так и есть. Чертова Колония. Насколько я понимаю, это чертово шоу уродов. Эти парни что-то задумали, но ты попробуй узнай, что.

– На станции Колония нет никакой тайны, - сказал Особый Эд.

Но больше ничего, по существу, не сказал.

К концу февраля самолеты прекращали полеты. Все стояло в ангарах, включая и вертолеты. Никаких "Спрайтов" или "Снежных Котов" из дальних проектов не появлялось. Никаких туристов, журналистов или телевизионщиков, почетных гостей. Никого, кроме необходимого персонала. Дули ветра, снег летал, а освещённость была хуже чем обычно.

В это время года солнце по-настоящему не всходило. Оно парило над льдом несколько часов, отбрасывая тусклый свет, прежде чем испустить дух и скрыться из виду. Еще неделя, и оно исчезнет совсем. Не идеальные условия для полета, особенно для вертолета.

За пределами "Кота" мир был туманным, белым и сюрреалистичным. Иногда порывы ветра достигали тридцати миль в час, а затем мгновенно стихали, и казалось, что они проезжают через одно из тех стеклянных пресс-папье, которые вы встряхиваете, чтобы вызвать крошечную метель. Просто подвешенные снежинки падают обратно на замерзший грунт.

Всю дорогу до места крушения все были немного на нервах, и начали придираться друг к другу.

Только не Особый Эд, конечно.

Он был специалистом по персоналу и изо всех сил старался сделать людей счастливыми, что часто доставляло ему массу неприятностей. Обещал что-то одному и обещал то же самое кому-то другому, а затем ему приходилось врать и выкручиваться. Широко было известно, что у него не было позвоночника и между ног ничего не болталось. Он всегда был человеком компании и всегда пытался уладить отношения между NSF и персоналом станции. Он получал дерьмо от обоих сторон и старался осчастливить всех, что было просто невозможно.

Койл знал, что у него хорошие намерения, но иногда было трудно не думать о нем как о засранце. Из-за всего этого ему дали прозвище "Особенный Эд", потому что, черт возьми, он был особенным, да.

Прямо сейчас Хорн говорил, что станцией Колония управляло ЦРУ, и эти шпионы играли с ядерным оружием и бактериологическими агентами, угрожая всему проклятому континенту и свободному миру в целом. По его словам, они контрабандой переправляли туда террористов со Среднего Востока, чтобы иметь возможность пытать их без огласки, испытывая на них экспериментальные слабительные средства.

Все это заставило Особого Эда ощетиниться, потому что это был опасный разговор, и он не будет хорошо смотреться в его отчетах, а для такого парня, как он, отчеты были всем.

– Они просто участвуют в каком-то деликатном исследовании на Колонии, - сказал он.
– На станции работают очень умные люди. Я был там. Ничего странного там нет.

– А, они там проводят секретные операции. Спроси кого угодно, - сказал Хорн.
– Проклятые шпионы.

– Это нелепо, - сказал Особый Эд.

Койл знал, что Особый Эд не любил Хорна.

Ему не нравились многие на Клайм. Но он смирился с ними и вызвался стать мальчиком для битья в лагере, просто чтобы дела шли своим чередом.

После одного особенно неприятного инцидента, произошедшего неделей ранее, когда Кишка[10], она же Натали Гатман, женщина, которая была почти такой же женственной, как и ее прозвище, при всех назвала Особого Эда матерью всех выговоров на камбузе, Койл спросил его, почему он это терпит. Почему он позволял этим людям обращаться с ним как с грязью. И Особый Эд сказал ему: "я бы предпочел, чтобы они вымещали это на мне, а не друг на друге".