Все это просто показывало, к чему прибегнут скучающие и ожесточенные умы и насколько далеко зашли мысли Хорна.

– Ты приготовил вчера хороший ужин, Никки. Я всегда могу сказать, когда ты готовишь, а когда Ида или Бив.

– Никки известен своим бефстрогановом, - сказала Гвен.

Койл рассмеялся.
– Это верно. И не забывай об этом.

Гвен прижалась к нему.
– Мама любит говядину, Никки, особенно твою. Она подмигнула ему.
– Только твою.

Он сжал ее колено, и она схватила его руку и поднесла ее к своему бедру.

– Достаточно, - сказал Хорн.
– Господи Иисусе, это серьезное дело. Эти люди могут быть мертвы.

– Верно, - сказал Флэгг сзади.
– Давайте поступим как взрослые, ладно?

– Вы слишком сильно волнуетесь, док, - сказала Гвен.

– Я думаю, что у всех нас есть чертовски веская причина для беспокойства.

Гвен покачала головой.
– Это не мой путь. Слишком много дерьма, о котором можно беспокоиться в жизни, не беспокоясь о вещах, которые еще даже не произошли.

Койл улыбнулся. Практичность Гвен была бесценна.

К этому моменту они ехали уже больше часа. До NOAA Полярис было около девяноста минут. Это была опасная прогулка. Что-то пошло не так и довольно сильно для одного механика, одного UT, одного врача и одного повара... и по совместительству лагерного терапевта. Все четверо были в ECW, но расстегнули куртки, потому что из-за включенного обогревателя в кабине было душно - 68 градусов. Но достаточно было простой поломки, чтобы превратить небольшую поездку в борьбу за выживание. На улице было тридцать градусов ниже нуля, а ветер опускал температуру до пятидесяти. В такую погоду вы не продержитесь в лучшем случае больше нескольких часов, даже в утепленном полярном комбинезоне.

– Мы должны быть уже рядом, - сказал Флэгг.

В свете фар "Спрайта" виднелась просто бескрайняя снежная гладь, утрамбованная веками, время от времени проступал древний синий лед.

Хорн взял радиомикрофон и откашлялся. "Полярис-Один, Полярис-Один, это Спрайт-Два", - сказал он, используя позывной "Спрайта". Это было "Два" просто потому, что на Клайм было два "Спрайта", три "Сно-Кэта" и т. д. "Полярис... прием? Это Спрайт-Два из Полар Клайм, мы направляемся к вам. Расчетное время прибытия десять минут. Вы приняли?"

В динамике только помехи.

Хорн вздохнул. "Полярис-Один, это Спрайт-Два. Вы принимаете? Повторяю: Вы принимаете, Полярис?

Еще больше статики.

Никто не обратил особого внимания.

Хорн только покачал головой.
– Технологии - великий белый бог снова потерпел неудачу.

– О, дай это мне, - попросила Гвен, но не прикоснулась к микрофону.

– Вот, - сказал Хорн, протягивая ей.

– Я никогда не говорил, что мне нужен микрофон. Она подмигнула Койлу.
– Я просто сказала: дай мне это.

Койл снова рассмеялся.
– Гвен, Гвен, Гвен. Тебе действительно пора перестать это дерьмо, девочка. Если будешь продолжать в том же духе, то привлечешь ненужное внимание. В конечном итоге тебя изнасилуют и запихнут в сугроб.

– Обещания, обещания. Она выхватила микрофон у Хорна. "Полярис-Один? Это Спрайт-Два, направляющийся из Полар Клайм. Вы слышите? Вы меня слышите?" Она потрясла микрофон. "Направляемся к вам. У нас в меню есть кое-что горячее. Бефстроганов или минет, на ваш выбор".

Койл забрал у нее микрофон.
– Гвен, Господи Иисусе. У Хоппера будет припадок, если он это услышит. Он проверил радио. Выглядело рабочим. GPS сообщило ему, что они были всего в нескольких минутах. Если бы было светло, они бы увидели. "Полярис-Один? Полярис-Один? Давайте, парни, поднимайтесь и сияйте. Это Спрайт-Два из Полар Клайм. Прием? Прием?"

Статика. Статика и ничего кроме статики.

Никто, конечно, не удивился. В течение нескольких дней со стороны NOAA Полярис шла статика и ничего кроме статики. Была надежда... хоть и небольшая... что, возможно, у них были какие-то проблемы с передачей данных и что, как только "Спрайт" окажется в пределах досягаемости, контакт будет установлен.

Не в этот раз.

Снаружи мигающие огни "Спрайта" показывали им плоскую белую пустыню полярного плато, занесенную дрейфующим сугробами и ледяными кристаллами, время от времени воющим снежным дьяволом. Если не считать редких полей застругов, вылепленных ветром, которые выглядели как колышущийся замерзший океан, пейзаж представлял собой огромное монотонное пространство мрачного небытия.

– Мы должны увидеть их в течение пяти минут, - сообщил Хорн.

Радиосвязь плохо работала на льду... тем не менее, Койл начал чувствовать легкое трепетание в животе. Такое чувство возникало внутри, когда твое ковшеобразное сиденье на колесе обозрения раскачивалось вверх и по высокой дуге, и у тебя было то ужасное ощущение невесомости и неумолимого спуска. Гвен прижалась к нему ближе. В темноте кабины ее глаза выглядели очень яркими и влажными.