– Почему бы тебе не заткнуться, Фрай!
– сказал Харви.

Фрай послал ему воздушный поцелуй.

Харви больше не мог этого выносить. Он выбежал из кают-компании, поклявшись отомстить весельчакам. "Они хотят издеваться надо мной?" - сказал он. "Пусть издеваются! Но они узнают, что я дам ответ!"

Так было на всех станциях.

Мелочная чушь, глупые придирки и инфантильное нытье - все это рулилось бюрократической системой в стиле Микки Мауса, которая поощряет сплетни и указывание пальцем и полностью расследует самую нелепую жалобу вместо того, чтобы сказать нытикам заткнуться и вернуться к работе.

Койл насмотрелся такого.

В один год на станции Полюс у них был крайне воинственный и гомофобный оператор тяжелого оборудования. Он ненавидел геев и открыто призывал к их уничтожению. Такой парень явно напрашивался. Кто-то нарисовал цветы на его любимом ковше - анютины глазки, конечно же, - и началось полномасштабное расследование. Но оно только спровоцировало. Ему под дверь подсовывали пахнущие цветами любовные письма с открыто гомосексуальными романтическими стихами, адресованными ему. Затем кто-то взломал аккаунт менеджера станции и отправил гомофобу порнографическое письмо. Но все достигло критической точки, когда Фрай устал от нытья гомофоба и назвал его "гребаным педиком".

Сотруднику отдела кадров пришлось поговорить с Фраем о проблемах с управлением гневом и занести это в его досье. Фрай сказал, что это нормально, потому что гомофоб был "все равно всего лишь чертовой феей".

Койл был рад увидеть, что команда на Клайм по-прежнему была кучкой психов. История с Каллисто и исчезновение Кэсси Мэлоун не нарушили этого. Казалось, все в порядке.

Вскоре все ели, шутили и препирались, как обычно. Еда быстро исчезала, и Койл получил свою обычную порцию комплиментов. Все было абсолютно нормально. Никто не упоминал ни о каких странных вещах, по крайней мере, в тех разговорах, которые Койл смог услышать. Маунт-Хобб, Каллисто, возможная ситуация на NOAA Полярис и Кэсси не упоминались. И было ли это хорошо или плохо? Он не мог быть уверен. Ему бы больше понравилось, если бы эти вещи обсуждались, а не скрывались, как грязные семейные тайны.

Но он не был психологом. Что он знал?

Из того, что он смог выяснить, все было совершенно нормально. Отношения были прежними. Множество непристойных шуток, насмешек и забавных историй о прошлых годах. Просто разговоры за завтраком: легкие и воздушные. Никаких глубоких дискуссий. На Клайм все казалось обыденным.

Он позволил себе выдохнуть.

Но он не знал, что это было просто затишье перед бурей.

9

ПОЛЕВАЯ СТАНЦИЯ NOAA ПОЛЯРИС

В ПУТИ, 8 МАРТА

КАК ОН И ПРЕДПОЛАГАЛ, его выбрали в спасательную команду. Хорн и Гвен отправились с доктором Флэггом. NSF ждало несколько дней прежде чем начать спасательную операцию, но в конце концов им пришлось это сделать.

Хотя утро было абсолютно черным, и не чернотой реального, цивилизованного мира, а полярной чернотой, которая была бесконечно чернее любой ночи, которую вы можете себе представить, пока не увидите ее воочию. Хлопья снега и кристаллы льда крутились в свете фар кружащимся густым вихрем, задувая и дрейфуя, заставляя кабину "Спрайта" трястись. Они оторвались от лобового стекла, когда дворники заработали лихорадочно, счищая их. За пределами света фар виднелась белая пустыня, бесплодная и враждебная.

Гвен сидела на переднем сиденье между Хорном, который вел машину, и Койлом, который откровенно скучал. Казалось, она наслаждалась происходящим.
– Это весело, не так ли?
– сказала она.
– Двое мужчин сжимают меня с обеих сторон. Маме это нравится.

– Здесь только тебя можно возбудить, - сказал ей Койл.

– Это запустение, Никки. Грубая, жестокая природа. Заставляет мою кровь биться сильнее. Хотя на сиденье было достаточно места для троих, она раздвинула ноги в красных ветрозащитных штанах так, что ее колени коснулись коленей ее спутников.
– У меня идея. Вы, ребята, можете быть хлебом, а я буду мясом. Мы приготовим хороший сэндвич с Гвен. Как звучит?

Койл пожал плечами.
– Ну, я очень голоден.

Хорн просто проигнорировал ее, как всегда. Для него большинство людей были чем-то, что вы игнорировали, потому что редко что-либо из того, что они говорили, заслуживало вашего пристального внимания. Он выругался себе под нос и наконец сказал: - Очень приятное утро для поездки, Никки. Мне нравится.

– Чего ты ожидал?
– сказал Койл.

– Ох, хватит ныть, Хорн, - сказала Гвен.
– Тебе не обязательно было приходить. Господи, ты вызвался добровольцем.

Он просто крякнул, направляя "Спрайт" по льду, от Полар Клайм и гор, к самому полярному плато. Обычные компасы на льду были практически бесполезны, но у "Спрайта" была система GPS, которая могла вывести их прямо к двери NOAA Полярис.

Хорн сказал: - Я вызвался добровольцем, Гвен, потому что хотел убедиться, что Никки доберется туда целым и невредимым. Я решил, что это лучше, чем позволять какой-то девчонке водить его. Знаешь, как ты, например.

– Он только что оскорбил меня, Никки?
– спросила Гвен, наслаждаясь этим. Хорн игнорировал ее с начала сезона. Наконец, она смогла подколоть его.