Где ты? Траулер Генри медленно ползёт вверх по притоку, едва набирая ход, наш кильватерный след расходится чернильными кругами. Где ты где ты где—

БУМ!

Лодка резко останавливается, бросая нас вперёд. Двигатель напрягается, и Генри тут же сбрасывает газ. Без мотора окружающие насекомые набирают громкость, сверчки стрекочут на берегу. Цикады скрипят в темноте.

— Отмель, — говорит Генри.

— И что теперь?

— Либо даём задний ход, либо плывём к берегу». Он заводит двигатель — мотор заглушает хор насекомых — и включает реверс.

Лодка дёргается назад. Проходит несколько минут, прежде чем мы сходим с отмели, но Генри справляется. Вскоре мы снова на фарватере.

— Прости… Я ничего не чувствую. — Я думала, это сработает. Почему я ничего не улавливаю? Каждый раз, когда я с Генри, я чувствую связь, но сейчас — пустота.

Я так зла на себя. Чувствую себя полной идиоткой. Чёртовой дурой. У меня никогда не было никаких экстрасенсорных способностей. Не было предзнаменований. Всё это было только в моей голове. Я придумала это. Я хотела, чтобы это было правдой, хотела чувствовать, что у меня есть что— то — хоть одна чёртова вещь — что делает меня особенной.

— Что случилось?

— Я… Я думала, это сработает. Прости, я просто ничего не чувствую…

Клянусь, я видела Скайлера в воде. Почему не сейчас? Почему его след остыл?

Почему я не могу его увидеть?

— Давай продолжим», — говорит Генри.

— Нет, Генри…

— Почему нет? — Генри снова глушит двигатель. Гул стихает, и мы остаёмся в душной тишине. Сверчки возвращаются, их треск раздаётся в темноте. Генри просто стоит, не говоря ни слова, но я вижу, как он смотрит на меня сквозь тьму.

— Может, я не смогу его найти. — Голос дрожит. Мне так этого хотелось. Нужно . Я думала, мы близки, но теперь меня охватывает тягостное чувство, что я ошиблась.

Но я клянусь, что чувствовала это. Течение. Прилив, тянущий меня. Ведший меня.

Теперь я ничего не чувствую.

— Ты слишком напрягаешься. — Генри кладёт руку мне на плечо. — Ты просто выдохлась, вот и всё. Можно передохнуть. Попробуем ещё. Просто возьми паузу.

— Генри…

— Я верю в тебя, — говорит он, и я знаю, что он искренен.

— Почему?

— Посмотри, как далеко мы зашли. Ты тоже это чувствуешь, да?

Я не знаю, что чувствую.

— Что именно?

— Его. — Генри смотрит на залив, теряясь в нём. Лёгкий ветерок развевает его волосы. Его взгляд уплывает, устремляясь в туманное пространство, будто сознание перенесло его в другое место, оставив тело здесь. Он больше не со мной, он за миллион миль, в какой— то далёкой точке за рекой, куда могу попасть только он, теряя хватку в этом мире.

Я бы хотела пойти с ним, куда бы он ни отправился. Возьми и меня…

Журавль скользит по поверхности, возвращая его.

— Давно не чувствовал его… Давно не чувствовал вообще ничего. Многие спешили с советами, говорили, что боль уйдёт. Дать время. — После паузы он говорит: — Всё ещё жду.

— Люди любят лезть в чужие дела, да?

— Ага. — Лёгкая тень улыбки трогает его губы, освещённые светом кабины. «Знаешь, что тебе стоит сделать? Возить клиентов на лодочные экскурсии. Рыбаки заплатят бешеные деньги, если ты скажешь, где прячется рыба… Спорим, ты справишься лучше любого эхолота».

Почему бы не зайти ещё дальше? Развести этот чёртов городок по полной. Принесите мне что— то из реки, и я скажу… Я буду читать рыбьи потроха, как чайные листья. Их кишки предскажут будущее, в которое эти рыбаки смогут поверить — будет ли удачный сезон, их судьба, прочитанная по блестящим внутренностям. Какая же я мошенница.

— Ты правда думаешь, что для меня ты просто клиент? — спрашиваю я, разочарованная.

— Говоришь, ты ко мне иначе относишься?

Иначе.

— Ты чувствовала его? — спрашивает он, действительно спрашивает, жаждая услышать эти слова. — Его… присутствие? Здесь? — В этом вопросе искренность, как у ребёнка, спрашивающего, стоит ли верить в Бога.

– Не уверена, что я чувствовала.

– Тогда мы не можем остановиться.

– Почему?

– Потому что… если я остановлюсь, боюсь, что забуду его. В тот момент, когда перестану искать, его черты начнут стираться… и тогда я пойму, что его нет.

Я наклоняюсь и нахожу его губы. Лодка качается под нами, пока мы целуемся. Мир кажется ненадёжным. Я пытаюсь привязаться к нему, но меня накрывает чувство, и—