— Кто это?

— Скайлер. — Его имя срывается с губ, прежде чем я успеваю подумать.

Глаза Кендры расширяются.

Она тебе не верит.

— Мы сделали это. Мы нашли его.

Расскажи ей про утиный шалаш! Про то, как он был там один, ждал, когда его найдут! Расскажи про Лиззи! Расскажи, как Генри прямо сейчас сбрасывает её тело в реку—

— Мэди?

Я вздрагиваю от голоса Донни. Столовая прямо за моей спиной. Он сидит во главе стола со своей семьёй. Другой семьёй Кендры. Его женой. Их двумя детьми. Сводными братьями и сёстрами Кендры. Они выглядят так, будто сошли с рекламного буклета, застыв в позах, как манекены.

— Я… я не хотела…

— Всё в порядке. — Донни встаёт из-за стола, вытирая уголки рта салфеткой. Бекки тоже собирается подняться, но Донни жестом останавливает её. Она тут же садится и опускает голову. Она не смотрит на меня. Как может? На такую мать, как я? Взгляни на остальных. Посмотри, как они напуганы. Мной.

— Что случилось? — Донни говорит тем тоном. Голосом ответственного взрослого, который он оттачивал годами. После того, как бросил меня и Кендру и завёл новую семью.

Он делает шаг вперёд, а я инстинктивно отступаю. — Чем мы можем помочь, Мэди?

— Я… — Я больше не могу держать мальчика, мне нужно поставить его, но он не отпускает.

— Тебе не нужно уходить, — успокаивающе говорит Донни. — Останься, Мэди. Всё в порядке.

В порядке.

Я смотрю на испуганное лицо Кендры и понимаю, что это именно то, чего она всегда боялась. Её мать. Устраивающая беспорядок.

Какая же я мать?

Какая мать?

— Прости, — говорю я. — Мне… мне не стоило приходить.

— Мам…

— Я… я… — Я отступаю. Слишком много всего происходит сразу, я не могу перевести дух.

Чуи скребётся в закрытую дверь. Он не сдаётся. Теперь он лает ещё громче, отчаянно пытаясь прорваться сквозь дерево.

— Мы хотим помочь, Мэди. — Донни делает ещё один шаг вперёд. — Просто скажи, как.

Что-то в том, как он движется ко мне, заставляет меня чувствовать себя загнанной в угол. Кендра с одной стороны, Донни — с другой. А мальчик всё сильнее сжимает хватку. Я едва могу дышать.

Я плачу. Я знаю, что плачу. Чувствую горячие слёзы на лице, истощение и стресс, пульсирующие во мне, страх, что они решат, будто я сошла с ума, и нарастающее ощущение, что я не могу позволить им забрать мальчика, кто бы — или что бы — он ни был. Что бы он ни сделал.

Я не знаю, что делать…

Донни подходит ближе.

Я не знаю, куда идти…

Лай—

Я не…

Горение—

Я…

Мои руки разжимаются, и я роняю мальчика на пол.

Кендра достаточно близко, чтобы броситься вперёд, чисто рефлекторно, и поймать его.

— Я тебя поймала. — Она опускает его, пока он не встаёт на ноги. Кендра теперь на коленях перед ним, их лица на одном уровне. — Всё в порядке—

Мальчик впивается зубами в ключицу Кендры.

Это происходит так быстро, что взрослые не успевают среагировать. Кендра вскрикивает. Я никогда не видела её глаза такими широкими, полными страха. Они падают, Кендра на спину, а мальчик сверху. Он не отпускает её. Ртом. Зубами.

— СКАЙЛЕР, ХВАТИТ! — Я хватаю мальчика за плечо и дёргаю из последних сил. Его резцы щёлкают, когда он пытается вырваться. В его глазах — только злоба.

К Кендре .

Он всё ещё на ней. Мне нужно поднять его. Оттащить. Унести, даже если он будет вырываться, будто я разнимаю дерущихся братьев и сестёр.

Но они не брат и сестра.

Я не его мать.

Почему он так ревнует?

Потому что не хочет делиться.

Мной.

На шее Кендры остаётся след от зубов, дорожка из лопнувших сосудов. Она трогает рану и видит кровь на руках. Она отползает по полу, пока не упирается в стену, плача.

Я делаю шаг к ней, всё ещё держа мальчика. — Ты…

— Убери его от меня!

Лай собаки становится ещё громче, больше не приглушённый дверью.

Я слышу, как Бекки кричит: — Чуи, нет!

Мальчик выскальзывает из моих рук и начинает быстро передвигаться, как краб, на звук лая. Я поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как Чуи несётся по коридору. Как собака выбралась…?

Донни стоит у теперь открытой двери. Выпустил собаку. Чуи мчится по коридору с бешеной скоростью, лая с новой силой. Он несётся прямо на мальчика.