— Следующий!

За нашими спинами никого не было. Капитан просто закрыл глаза и подождал пока мы свалим.

Отойдя на приличное расстояние, Бруно резко заржал, пугая случайных прохожих.

— Не, так-то он мужик нормальный… Но ты рожу его видел?!

— Натали его окончательно добила.

— А что? Успокоила как могла. Обратите внимание, ни один сан-даар не дернулся.

— Ага, — Бруно оскалился еще шире. — Я с ними потом парой слов перекинусь.

— Без меня в город ни ногой! Предупреждаю сразу. Санаре забот хватает. И вообще, ведите себя скромнее. Людей не пугать, в глаза не смотреть. Ржать в полголоса. Знати остерегаться. Все ясно? Иначе пойдете к виверне в гости.

— Да ясно, ясно! — раздраженно пробурчала Наташка. — Ты бы нас накормил, а то слюнки текут когда по сторонам смотрю. Вон какая тетка аппетитная из окна торчит…

— Черт, кажется заблудился. Бруно, где та таверна была?

— А, так ты к Генри идешь? Тогда здесь направо…

Таверна «Хмельной ветер» встретила нас запустеньем. Крыша пробита в трех местах, стекла выбиты. Мебель частично поломана. Полтора забулдыги, завидев нас, разбежались как корабельные крысы. Сам хозяин скорбно глазел на дно опустевшей кружки, не замечая ничего вокруг.

— Эй Генри, я тебе посетителя привел, — проговорил Бруно.

— Какие нынче посетители? — вздохнул он. — Порядочные люди сюда теперь не заходят. Одни алкаши да… Отродья!!!

Он поднял глаза и грохнулся со стула.

— Помогите!!!

— Эй дружище, это ж я — Бруно! А это мой гость. Ну вспомни, он-то не изменился.

Я сел за стойку и перегнулся через нее.

— Это всего лишь я. Монетку то просверлил?

— Какую еще монетку? — глядя из-под стола проговорил он.

— Ну ту, золотую. Ты сказал, что на шею повесишь. Вспоминай. Я еще в странной одежде был. Потом Ульрик заявился.

— Ульрик? Ах эту монетку?! — он потянул за веревочку и достал из-за пазухи самодельный медальон.

— Ну да. Вспомнил?

— Черт! Милостивый государь, как же вы меня перепугали то, а! Я ж чуть кирпичей не наложил на собственной кухне.

Опасливо оглядевшись, мужчина медленно вылез из-под стола.

— Не нужно бояться. Это — действительно Бруно. Просто он изменился. А девушку зовут Натали. Они оба — мои фамильяры. Так уж случилось. Слыхал про наместника Тарсиса?

— Ну, слыхал. Ты, что ли?!

— Ага, — я пожал плечами. — Прибыл вместе с Санарой. Губернатор уже в городе, порядки наводит. Сам-то как?

— Оглянись и все увидишь… — криво усмехнулся Генри.

— Альянс?

— Да какое там… Ублюдки. Кто-то решил свести со мной счеты под шумок. Жив, и то ладно. Другим сильнее досталось. Все разбито, люди без денег сидят, никто не приходит… Я печь уж неделю не разжигаю. На дрова не хватает. Да и ради кого? Только выпивкой и торгую, на нее всегда спрос.

— Жаль… а мы хотели у тебя пообедать.

— Серьезно? А мне-то как жаль… такие гости. Еда-то есть, если немного подождете, я займу дров и что-нибудь этакое приготовлю на раз-два.

— Если дело только в дровах… — я развел руками. — А где ты их хранишь?

— Пойдем, покажу… — мы вышли на задний двор, окруженный со всех сторон кирпичной стеной. — Вот тут и храню. В былые времена их доверху было. А зачем тебе?

— Отойди-ка на пару шагов. И замри.

Чего-чего, а дров у меня хватало. По пути в Тарсис я столько валежника в инвентарь сложил, что и не перечесть. Проверял доступный объем, да так и не смог превысить лимиты.

Когда задний двор завалило бревнами, у Генри глаза на лоб полезли.

— А… это как?

— Никак. Считай, что так и было. Пусть это останется между нами.

— Ну ладно. Только мне нечем заплатить.

— Это всего лишь дружеский подарок. По правде сказать, мы бы лошадь сейчас на троих съели. А у тебя самая вкусная еда в округе.

— Так уж и самая? — хозяин таверны заулыбался. — Всего полчаса, милостивый господин, и я накормлю вас отличным обедом. Хотя… наверное это будет уже ужин.

Пока Генри разжигал печь и колдовал на кухне, я достал инструмент и перебрал мебель. Восстановив несколько столов и собрав из разных частей с десяток стульев, с чувством собственного удовлетворения оглядел дело рук своих. С кухни уже приятно пахло едой. Натали, по моей просьбе, наломала деревья помельче. Вспомнив детство, и те незабываемые дни, что провел у бабушки в деревне, я наколол дров. Сложив их у стеночки, умылся прохладной дождевой водой из бочки.

Прикрыв дверь и полуразбитые ставни, Генри сдвинул два стола и накрыл их белоснежной скатертью. На улице уже темнело. Других гостей он не ждал. Вскоре, в дверь негромко постучали.