— Мурин!

— Я, ваша милость!

— Мисюркину премию в размере месячного денежного довольствия и десять суток отпуска после возвращения на базу. За образцовое исполнение обязанностей часового.

— Есть, ваша милость! — И, обращаясь к довольному бойцу: — Возвращайся на пост.

— Есть! — Дружинник, перебросив револьвер в левую руку, отдал честь и, дождавшись разрешающего кивка разводящего, опустил руку, после чего отправился… к моему дельталёту!

Вот поросята — они его крыло вместо «грибка» используют, прячутся там от солнца! Ну, и от лишних глаз заодно. Ладно, главное, чтобы не поломали ничего. Майор перебивать меня при общении с бойцами не стал: не то о приличиях вспомнил, не то просто растерялся от того, что сценарий оказался «не тот». Мурин, если что, простолюдин, фамилия от слова «мур» происходит, в переводе на русский — «стена», из семьи потомственных строителей.

О, а вот и этот истерик оклемался:

— И всё же, я требую немедленно освободить место для размещения моей техники!

— Требуйте, воля ваша. Вон, кстати, комендант лагеря едет — обратитесь к нему, чтоб нашёл уголок.

— Мне не нужен уголок! Мне нужно моё место! Вот это вот!

— К коменданту. Но это место — моё. И, поскольку техники у вас кратно меньше, подыскать место вам будет проще.

К этому времени пыль более-менее унесло ветром и стало видно, что там стоит десяток грузовиков. Но майор закусил удила и стал требовать уже от только что спешившегося полковника «немедленно приказать ему», то есть — мне, очистить место. Полковник морщился. Не то от крика, не то от того, что от него что-то требует какой-то майор. Наконец, полковник вздохнул и обратился ко мне:

— Господин барон, лишнюю технику придётся убрать.

— Убирайте, я майору то же самое говорю. Но у меня ЛИШНЕЙ техники нет.

— Господин барон! Не надо становиться в позу, не вы один здесь по указанию Его Императорского Величества!

— Так, минуточку. Мурин!

— Здесь!

— Забирайте часового и отправляйтесь в караулку. Я потом вас вызову.

Полковник кивком одобрил то, что я отослал нижних чинов подальше от начальственной ругани, а вот майору понадобился дополнительный намёк для того, чтобы услать своего бойца.

— Так вот, — продолжил я, когда подчинённые отошли достаточно далеко, — насчёт позы. Если бы кое-кто дал себе труд изучить переданные месяц назад по инстанции материалы о том, сколько и чего требуется разместить и не выделил бы на два отряда место, которого мало даже для одного, то сейчас ему не пришлось бы занимать пафосные позы и пытаться заставить других страдать за его ошибки.

Полковник покраснел, и почти прошипел:

— Я, как комендант лагеря и старший по званию, ПРИКАЗЫВАЮ: немедленно освободить полосу двести метров на двенадцать вдоль правой обочины!

— При всём уважении, этот приказ не может быть выполнен, поскольку противоречит ранее полученному приказу от вышестоящего начальства. Если вы его отмените…

— Отменяю!

— Отлично! Пишите.

— Что значит, «пишите»?!

— Приказ. Я, полковник такой-то, отменяю приказ Его Императорского Величества от двенадцатого мая сего года как не соответствующий моему видению плана проведения учений. Дата, подпись.

Майор икнул. Полковник начал свирепеть.

— Какой ещё приказ?!

Я с трудом подавил в себе желание повторить свою формулировку, выставляя полковника идиотом, и уточнил:

— Приказ Его Величества: «Представить отдельную миномётную батарею в самом полном предлагаемом штате и специальную технику уровня дивизиона».

— Подтверждаю, был такой приказ.

Ой. Вот это на самом деле «ой» — мы так увлеклись спором, что прозевали прибытие знакомого мне по комиссии генерала, который также подтянулся на стрельбу, хоть и позже полковника. Адъютант коменданта, скромно изображавший коновода, и мой Старокомельский так усиленно грели уши, что прибытие генерала тоже пропустили, или не смогли нас предупредить.

— Ваше превосходительство!

— Вольно. Что тут у вас происходит, Юрий Викентьевич? — генерал обратился напрямую ко мне, игнорируя двух других участников спора, от чего майор снова икнул.

Кстати, о майорах: мой собеседник уже не генерал-майор, а генерал-лейтенант!

— Здравия желаю, Арсений Кондратьевич! Во-первых, позвольте поздравить вас с очередным званием. А происходит тут саботаж ранее упомянутого приказа Государя, причём господин полковник даже выразил желание отменить его письменно. Он желает, чтобы я разместил орудия в одном месте, вспомогательные части — в другом, потому как в первом они так, как хочет господин полковник, не поместятся. Средства усиления и технику дивизиона, похоже, вообще в третьем, а личный состав разместить вообще неведомо где в дальнем углу. Как при этом организовать использование по назначению полевой кухни, лазарета, ремонтной мастерской и штабного автомобиля, не говоря уж о грузовиках с провизией, водой и иными расходными припасами — похоже, вообще не рассматривалось. А господин майор просто считает себя, похоже, как минимум божественным аватаром или сыном повелителя мира…

Полковник хотел что-то возразить, закономерно: я сознательно слегка перекручивал события, но не рискнул устраивать склоку при генерале. Тот же поиграл желваками и попросил:

— Юрий Викентьевич, я хотел бы навестить ваш лагерь. Подготовьте, пожалуйста, документы по составу отряда.

Ага, похоже, отсылают меня в сторонку, как я нижних чинов. Не слишком приятно, но, с другой стороны, оно мне нужно, чтоб полковник на меня затаил, как на свидетеля позора?! Старокомельский был явно того же мнения, так что без дополнительных указаний пошёл вслед за мной. Да и адъютант полковника вместе с конями незаметно скрылся «за углом», точнее, за ближайшим грузовиком. Удаляясь, я ещё успел разобрать сказанный генералом вкрадчивым голосом вопрос: