— Ты что, в мозгоправы записался?! — рявкнул Юрг. — Он — сын барона! А ты и сам с трудом держишься. У всех нас после гибридов мозги на нитке держатся. Но это не повод обвинять того, кто…

— Я не обвиняю, — спокойно перебил я. — Я передаю слова, которые услышал. И прошу проверить осторожно. Без шума.

Салине, всё это время молчавшая, повернулась.

— Перед пожаром, — сказала она тихо, — Остена действительно никто не видел. Я уже наводила справки обо всех. И о твоем маленьком приключении с огненной девицей мне тоже известно, Ром.

— Оправдываться не стану.

— Я и не требую этого. Прошу лишь проявлять осторожность.

Юрг опустился обратно в кресло.

— Это всё равно не доказательство, — сказал он. — Я знаю Остена Рейвеля с детства. Он не поджигатель. Не убийца.

— Однако он оказался в Элуне не за подвиг, а за то, что предал соклановца, — напомнила Салине. — Кто знает, что за мрак мог поселиться в его душе с тех пор.

Наступила тишина. Салине отложила журнал.

— Нужна проверка, — сказала она. — Но тихо. Элунцы считают его своим. Если устроим громкое разбирательство без основания, будет скандал. Я поговорю с Варейном. Мы давно знакомы, и ко мне он прислушается.

После прогулки до ретранслятора наряд на склад в помощь хозяйственникам казался отпуском.

Вчера меня называли героем. А сегодня я оказался раздатчиком тушёной высушенной свеклы и контролёром ячменных котомок. Но, по крайней мере, страдал я не один.

Мне в пару дали Элвину. Правда, страдала она красиво — с рукавами, закатанными до локтей и обнажавшими изящные запястья. Её пальцы порхали над весами и мешками, идеально отмеряя порции, которые укладывались в коробки так ловко, будто она тренировалась фасовать пищу с рождения.

— Ром, коробки кончились, — сказала она через плечо. — Ты уже собрал новые?

— Ага.

Я передал ей сразу несколько картонных коробочек, которые сооружал на месте.

Мы стояли под навесом у продовольственного склада. Слева — бочки с подсоленной рыбой, вправо — ящики с вяленым тенежабром, в центре — кучи сушёного бурого гриба. Всё это мы вкладывали в стандартные пайки: мешочек хлеба из серой муки, кусок сухосола, чай из зололистника. А для офицеров и больных — иногда орехи и сушеный ночной виноград. Иногда.

— Вилль, — сказал я, обращаясь к местному хозяйственнику, — у нас точно не было нападения на караваны по дороге? Или мышиная армия не прокралась к складам ночью?

Старик, обмотанный брезентом и пахнущий копчёным чаем, только вздохнул.

— Если бы только мыши… Провизии осталось максимум на четыре дня. А до Альбигора — шесть дней пути. Хоть сообщение и передали, но до прибытия провианта придётся затянуть пояса.

— Весёлые счёты, — сказал я. — И, полагаю, теперь все будут есть по половине порции?

— Кроме тех, кто в лазарете, — кивнул он. — Им оставим как было. Остальные пусть поучатся жить скромно. Особенно твой разведчик Хван. Говорят, он вчера в одиночку доел шесть сухарей и половину горького корня, а потом половину ночи занимал сортир.

— Хван найдёт себе еду даже в пустыне, — отозвался я. — Надо будет — у тварей отнимет.

Элвина хихикнула, даже не отвлекаясь от весов. Она работала быстро, отмеряя котомки с точностью до крошки. Я засмотрелся — всё же мало что так красиво, как ловкость в простом деле.

— Ты хорошо вписалась, — сказал я тихо. — Если что, можно будет записать тебя в хозяйственники.

— Запиши лучше Хвана первым на диету, — ответила она. — Он и так уничтожил половину моих запасов лунного чая. И не покраснел.

— Хван не краснеет, — улыбнулся я. — У него стыд отсутствует как явление.

Мы переглянулись, но в этот момент Элвина вдруг остановилась, прищурилась и сделала шаг к окну. Её рука зависла над ящиком с хлебом.

— Ром, — шепнула она и жестом поманила к себе. — Смотри.

Я подошёл и посмотрел в ту же сторону. Через центральный двор медленно шёл Остен Рейвель. Его сопровождали двое — в серо-синих плащах комендантской стражи. Я помнил их — именно они сопровождали меня на допрос. Один с кривой бородкой, другой с обвисшим ремнём.

Остен шёл ровно, приосанившись и с полным равнодушием на лице. Не сопротивлялся.

— Ведут, — сказала Элвина. — В дом коменданта.

Я молча кивнул.

Значит, Салине сделала то, что пообещала. Уговорила Варейна. И, судя по всему, проверка что-то показала, раз комендант всё же решил с ним поговорить.