— Отменяй всё, — велел я. — И больше инициативы по отношению к моей личной жизни не проявляй. Глухарёву передай, что я предпочитаю деньги. Пусть это запомнит.

— Но, хозяин, по моим подсчётам, вы не были с женщиной вот уже…

— Умолкни, — посоветовал я камердинеру прежде, чем отправиться домой. — Это тебе не статистика. Когда придёшь, постарайся не разбудить.

— Не понимаю, чем вы недовольны, хозяин, — обескураженно покачал головой Сяолун. — Человеческие половые потребности…

— Тебе не понять. Смирись с этим. Не всё доступно тем, кто не был рождён, а лишь создан.

Похлопав камердинера по плечу, я отправился к домику надзирателя.

Спал, как убитый. А разбудили меня нестройные звуки, в которых с трудом можно было угадать романс «Редеет облаков летучая гряда».

Это что ещё за новости? Решил бы, что кто-то радио включил на улице, но в композиции явно не хватало нот. Да и половина тех, что были, звучали фальшиво.

Спустив ноги на пол, я нашарил ботинки. Отец Филарет отсутствовал. Миссионер был ранней пташкой и вставал чуть ли не с рассветом. Обходил поселенцев, вёл беседы. В общем, старался.

Обувшись и накинув плотный халат, я вышел на крыльцо.

Моему взору предстало поразительное зрелище!

В нескольких метрах от домика стоял красный рояль на двух ножках и ящике из-под лимонада. Обшарпанный и облупившийся, вдобавок — без крышки.

За ним сидел на вертящемся стуле Сяолун и старательно наяривал по клавишам, покачиваясь в такт тому, что лишь с натяжкой можно было назвать музыкой.

Вокруг собрались девицы Глухарёва и человек шесть кабальных, включая детей. При виде меня они испуганно отпрянули. Все, кроме одной проститутки — той самой, которая вчера вечером так и не стала моим авансом. Она стояла, облокотившись о край рояля и отстукивала наманикюренными пальцами ритм. Её глаза были мечтательно прищурены, а взгляд устремлён в бесконечность. Казалось, нелепые звуки, что извлекал камердинер, странным образом заворожили её.

— Это что такое? — поинтересовался я.

Сяолун повернул голову, широко улыбнулся и положил руки на колени.

— Римский-Корсаков, хозяин, — сообщил он.

— Я про концерт.

— О, мне посчастливилось отыскать на руинах почти целый рояль, — сказал Сяолун, любовно проведя по клавишам кончиками пальцев. — Правда, у него не хватает струн. Думаю, вы заметили. Но я попробую сочинить мелодию, в которой некоторые ноты не понадобятся.

— Тебе что, заняться нечем? — осведомился я.

Камердинер поднялся, отвесил слушателям картинный поклон, будто заправский маэстро, и, повернувшись ко мне, сказал:

— Я никогда не пренебрегаю своими обязанностями, хозяин. С чего угодно начать день — завтрака или бритья?

Я провёл рукой по щеке. Да, отросла щетина знатно. Ещё на второй день Сяолун пытался меня от неё избавить, но у меня были дела поважнее.

— Давай с завтрака, — ответил я. — А эта штука так и будет здесь стоять?

— Не думаю, что удастся затащить её в дом, хозяин.

Вздохнув, я отправился в туалет.

Через десять минут камердинер подал завтрак из гречневой каши и поджаренного бекона. На десерт были гренки с малиновым джемом.

— Оцените мастерство повара, — сказал он, когда я сел трапезничать. — Это мой главный кандидат.

Я воззрился на него в недоумении.

— Что ты хочешь сказать? Это не ты готовил?

— Нет, хозяин. Я взял на себя эти обязанности, пока мы находились в дороге, и на первое время, но вам необходима кухарка.

— И кого ты ангажировал?

— Мать одного из раненых мальчиков. Она была счастлива попытаться занять эту должность.

— Ладно. Заценим.

Сяолун был прав. Готовить в обязанности камердинера не входит. Впрочем, как и набирать штат прислуги. Но всё шло к тому, что Сяолун вскоре займёт должность дворецкого — когда у меня появится дом побольше — и он это понимал.

— Итак, ваш вердикт, хозяин? — проговорил Сяолун, как только я покончил с джемом и перешёл к кофе.

Растворимому, разумеется. Молотый сюда не доставлялся. Камердинер уже пару раз сетовал на это, но поделать ничего не мог: магазинов в округе не наблюдалось. Можно было, конечно, наведаться к соседям, но Сяолун полагал, что это уронит мой престиж. И, если честно, я с ним был согласен.

— Отлично, — кивнул я, сделав глоток. — Утверждаю кандидатуру.

Сяолун просиял.

— Рад слышать, хозяин. Когда дом будет готов, Марфа переберётся туда первой.

— Тебе виднее. Что там с бритьём?

— Пока вы пьёте кофе, подогрею воду.

Через пять минут я уже сидел перед домом в садовом шезлонге, наблюдая за тем, как миньоны возводят первые этажи построек, а Сяолун раскладывал на столике бритвенные принадлежности, которые возил в отдельном кожаном футляре с моими инициалами.