— Что ж, по крайней мере, я рад, что дети идут на поправку. Держите меня в курсе.

Протасова кивнула.

— Непременно, ваше благородие.

Я обратился к не сводившей с меня мокрых глаз Марфе.

— Сударыня, вы можете оставаться здесь, сколько захотите. Ваши обязанности кухарки подождут.

Женщина немедленно вскочила.

— Нет-нет! — почти испуганно воскликнула она. — Кириллушка спит, я ему сейчас без надобности. Да и главное, что лучше ему стало. Я век буду за ваше благородие Бога молить! Спаситель вы наш! Сейчас… — она бросилась к двери, но на пороге притормозила и, обернувшись, воскликнула: — Пойду обед готовить! У меня уж и мыслишка есть, что для вашего благородия сварганить-то! Камердинер ваш того… Малый, конечно, старательный, но куда ему разносолы придумывать! Всё будет в лучшем виде, не извольте беспокоиться!

И прежде, чем я успел что-либо ответить, она исчезла за дверью.

Что ж, надеюсь, всё это она не решит повторить Сяолуну. Впрочем, едва ли: каким-то образом камердинер вошёл среди кабальных, и особенно женщин, в исключительный авторитет, который с каждым днём лишь упрочивался.

— Когда я смогу побеседовать с мальчиком? — спросил я Протасову.

— Думаю, завтра, — ответила докторша. — Если, конечно, не будет никаких неожиданностей. Осложнений, например.

Плохо. Но ничего не поделаешь — придётся потерпеть.

— Не хочу показаться назойливой, но когда всё-таки можно рассчитывать на оборудование, ваше благородие?

Я уже собирался ответить, когда дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Жариков. При виде меня заметно смутился и застыл на пороге, словно не зная, войти или ретироваться.

— Евгений Степанович! — почему-то стушевалась Протасова и немедленно залилась краской до самых ушей. — А вы… зачем пожаловали?

О-па! Кажется, я что-то пропустил.

— Простите, Мария Игнатьевна, — скупщик бочком протиснулся в щель между дверью и косяком и встал сбоку возле стеночки, быстро переводя взгляд с меня на докторшу. — Я просто подумал — вдруг вам помощь требуется. Волонтёрская, так сказать. Вы ж тут одна совсем. Ну, то есть, я так думал. Вот и… того…

Ну, и ходок! Не знаю, какие уж у него отношения успели сложиться с выставившей его из дома Марфой, но времени Жариков не терял — это факт. И когда только успел к докторше подкатить? И ведь Протасовой явно нравился. Это почему-то казалось самым странным. Впрочем, кто поймёт женское сердце?

— Вы вовремя, — сказал я. — Как раз ухожу. Уверен, ваша помощь госпоже Протасовой не помешает. Моё почтение, Мария Игнатьевна.

Выйдя на улицу, я отправился на инспекцию. Банкомат был готов, электрогенератор почти достроен, а здания заметно подросли. Не знающие устали и не нуждающиеся в перерывах миньоны трудились денно и нощно.

Возле строящейся церкви я заметил отца Филарета и выстроившихся перед ним семерых тружениц самой древней профессии. Одна стояла прямо перед ним, а остальные — поодаль и явно дожидались своей очереди. Подойдя ближе, я сообразил, что проститутки исповедаются. И, судя по тому, что миссионер был совершенно пунцовый и, кажется, изо всех сил боролся с нервным тиком, грехи, в которых перед ним отчитывались, были отнюдь не заурядными.

Стоявшая перед ним девушка вскоре получила благословение, поклонилась и пошла мне навстречу. Я узнал в ней проститутку, которую Глухарёв недавно пытался мне «подарить». И она совершенно не пыталась избежать со мной встречи. Даже наоборот — немного скорректировала направление, чтобы пройти мимо меня. Метра за два притормозила и сказала, томно растягивая слова:

— Здравствуйте, ваше благородие. Вы тоже на исповедь?

— Увы, нет, сударыня.

— Обязательно сходите, — улыбаясь, сказала девушка. — Такой строгий батюшка нам достался! На всё, что ему ни скажешь на исповеди, один ответ: «Смертный грех!» Так и бормочет всю дорогу, да краснеет, как дитё малое. Ажно глядеть смешно. Исповедуешься, а сама думаешь: как бы не захихикать!

И она прошла мимо, будто невзначай задев меня краем платья.

Чтобы не мешать таинству, я заранее свернул и отправился на шахту.

Миньоны ползали по месторождению, как здоровенные металлические муравьи, и результаты их трудов были налицо.

Смарагд обычно залегает неглубоко, так что ещё денёк, и можно будет создавать рабочую технику и отправлять людей на добычу. Кстати, и склад для ресурса, чтобы хранить его перед отправкой, нужно будет поставить. Но это когда вышка разовьётся до следующего уровня. Пока же надо поглядеть на неугомонного соседушку. И попытаться понять, зачем ему непременно нужно меня убрать. Как говорится в одном здешнем трактате, познай своего врага.

Я уже собирался отправиться к Молчанову с визитом вежливости, когда вдалеке заметил приближающийся кортеж: два вездехода бодро катили по проложенной мобильной крепостью дороге. Похоже, ко мне гости. Значит, поездку к Молчанову придётся отложить. Разве только это он сам нагрянул…

Но нет. Когда машины остановились перед моей скромной обителью, сразу стало ясно, что ко мне пожаловала Татьяна Лобанова.

Девушка выбралась из вездехода, опершись на протянутую руку одного из телохранителей. Одета она была в то, что аристократы называют дорожным костюмом: шляпу-котелок, короткую твидовую куртку и свободные штаны, заправленные в высокие сапоги на толстой подошве. Прямо как будто на охоту собралась, честное слово.