Женщины с явной неохотой потянулись прочь.

Протасова вышла на крыльцо, когда мы с Зоей приблизились. Наверное, увидела нас в окно. А может, просто решила проветриться.

— Доброй ночи, Мария Игнатьевна, — сказал я. — Мне принесли добрые новости.

Докторша кивнула.

— Мальчик очнулся. Идет на поправку. Можете с ним поговорить.

— Вы не против? — осведомился я у прачки.

Та всплеснула руками.

— Что вы, ваше благородие! Конечно, всё, что считаете нужным! Особенно если это поможет изловить тут тварь, что сделала такое с Димочкой моим!

— Благодарю.

Конечно, я бы в любом случае пообщался с парнем, но всегда лучше оставаться вежливым. Если я чему и научился в этом мире, так тому, что учтивость открывает большинство дверей. Очень, кстати, недооценённое людьми средство.

— Прошу вас остаться снаружи, — сказал я женщине. — Чтобы не смущать мальчика. Потом у вас будет полно времени.

— Да-да, — кивнула Зоя. — Век буду за вас свечки ставить, ваше благородие, спаситель наш! Дай вам Бог здоровьичка!

Мы с Протасовой зашли в лазарет.

— А где Кирилл? — спросил я, заметив пустую койку.

— Так выписала. В порядке с ним всё уже. Вчера ещё домой отправился.

— Рад слышать.

Докторша распахнула дверь палаты.

— А вот и наш последний пациент, — проговорила она. — Смотри, кто пришёл тебя навестить.

Дима выглядел бледным и осунувшимся, с тёмными кругами под глазами. Но он был жив и в сознании. Даже попытался сесть на кровати.

Я остановил его жестом.

— Лежи-лежи. Тебе пока что нужен покой. Верно, доктор?

Протасова кивнула.

— Именно так. А через несколько дней отправишься домой. Будешь бегать и играть с друзьями.

— Спасибо… ваше благородие, — слабо проговорил мальчик, глядя на меня.

— Не за что. Это мой долг — защищать своих, — я сел на стул, придвинув его к постели больного. — Как себя чувствуешь?

— Нормально.

— Ничего не болит?

— Нет. Ваше благородие, а как там Кирюха? То есть, Кирилл.

— Отлично, — взглянув на докторшу, ответил я. — Уверен, завтра он тебя навестит. Сейчас-то ночь на дворе, сам понимаешь. Кстати, он мне кое-что рассказал. Про то, что с вами случилось. А ты помнишь, кто на вас напал?

Дима сглотнул. В его глазах мелькнул страх, но парень взял себя в руки.

— Немного, — сказал он. — Только силуэт. Тёмный такой. На человека был похож.

— Мужчину или женщину?

— Не знаю… Я не разглядел.

— Он что-нибудь говорил?

— Вроде, нет… Я не помню. Простите, ваше благородие. Кирюха упал, вроде как сознание потерял, а я притормозил, чтобы ему помочь — тут в меня и ударило. Слизь какая-то. Я только два шага успел сделать, и потом всё пропало!

— Ничего. Ты и так молодчина.

— Мама сказала, вы нас спасли.

— Ну, мы все постарались, — уже было ясно, что ничего нового парень не расскажет. Я встал. — Ты, если что-нибудь вспомнишь, сразу говори. А сейчас постарайся поспать. Я слышал, сон лечит.

— Так и есть, — кивнула докторша.

— Спасибо, ваше благородие, — проговорил Дима. — И за Кирюху тоже.

— Поправляйся.

— Я сейчас провожу его благородие и вернусь, — пообещала парню Протасова.

Когда мы вышли в коридор, я спросил:

— Чем вы озабочены, Мария Игнатьевна? С мальчиком что-то не так? Или мне показалось?

Женщина усмехнулась.

— А у вас зоркий глаз, ваше благородие. Действительно, не выходит из головы одна вещь. Но к пациенту она отношения не имеет. Счётчик Мевеса пропал. То ли засунула куда-то и забыла, то ли стянул кто-то. Штука не то, чтобы очень ценная, но, сами понимаете, в работе нужна. Вот и думаю, куда могла запропаститься.

Так-так… Очень любопытно. В то, что докторша потеряла важный прибор, я не верил. В больнице царил идеальный порядок. Не похожа Мария Игнатьевна на человека, который не помнит, что куда кладёт. Наверняка у неё для каждого предмета своё постоянное место отведено. Да и лазарет не такой большой, чтобы не найти потеряшку.

Явно счётчик что-то стянул. Кто и зачем?

В голову сразу пришёл Жариков. Он тут бывает часто, и прихватить прибор труда для него не составило бы. Скупщик не показался мне человеком, которого легко сбить с толку. Тот ещё проныра. Наверняка счётчик он стырил, чтобы проверить меня на излучение Излома. Обычно скупщики пользуются в работе спектральным сканером Вернера-Блюма, который определяет уровень артефакта. Он имеет очень ограниченный радиус действия, буквально в три-четыре сантиметра, зато демонстрирует высокую точность. Счётчики Мевеса скупщикам, в общем-то, ни к чему. Но с его помощью можно проверить, заражён ли человек Гнилью. Очевидно, это и намеревался сделать Жариков.