Сообщения сыпались как из рога изобилия, и в какой-то момент захотелось крикнуть «Горшочек не вари!». Но старая присказка имела не больше власти над интерфейсом Системы, нежели я сам. Так что волевым усилием все минорные сообщения отправились в мусор, оставив перед глазами лишь пачку божественных квестов. По большей части идентичных, в массе своей ожидаемых и определённо многообещающих. Последнее, увы, скорее со знаком минус.

Демос, Мамон и Дэйта удивили меньше всего. От них поступили стандартные требования: принять покровительство здесь и сейчас (функционал прилагается), и пройти посвящение при первой возможности. Что ввиду некоторых душевных особенностей, было бы попросту невозможно. Даже воспылай я внезапной любовью и преданностью к кому-то из них, в Филактерию нельзя поместить того, чего нет. А пустой сосуд для посвящения не годился. Фемида, разобидевшись в пух и прах, присовокупила ко всему тому же ещё и обязательную епитимью, как необходимое условия для прощения. А Теневир… Этот был в своём репертуаре:

«Выбор Покровителя № 5»

Тип: ультиматум.

Информация:

— Шоу должно продолжаться! И пусть эти снулые рыбы лопнут от злости!

Цель:

— Принять покровительство Теневира.

Награда:

— Чувство собственного превосходства. Шанс побороться за вакантное место Первожреца Теневира.

Никаких требований, никаких наказаний, штрафов, условий и шанс стать Первожрецом Теневира? Это… безумно. Настолько безумно, что действительно может сработать. Небрежно отдав «небесам» воинское приветствие, я от души рассмеялся и принял предложенный ультиматум. Не проиграть, когда победить невозможно — это даже больше, чем победить.

Внимание! Принято ложное покровительство Теневира! Истинный Покровитель знает о вашем решении!

— Смайт, Роб, вы можете быть свободны, — первым делом заявил я, вернувшись к отряду. Наверняка, сделанный мною выбор не понравился многим, но формально ультиматум был принят, и Боги отстали. А вслед за ними отстали и их наместники, предоставив мне время на отдых и сборы.

— Прогоняешь? — набычился Робин.

— Хотите остаться с опальным Советником? — задал я встречный вопрос. Игроки с шаткой мотивацией были мне не нужны. Не теперь, когда ярмо командования всякой швалью было сброшено вместе с остальными правами и обязанностями члена Совета. И гори оно всё синим пламенем… Робин ещё больше нахмурился, видимо истратив весь запас слов на сегодня, но ответил весельчак Смайт:

— Перебежчиков никто не любит. Не хотим души губить, а эти, — он опасливо стрельнул глазами куда-то вверх, — требуют.

— Старомодная набожность — не лучшее качество для выживания в новом мире. Душа — тоже товар. И чем раньше вы с этим смиритесь, тем больше времени останется, чтобы загнать её подороже. Вы же сейчас как монашки в борделе… Судьба Исайи ничему не научила?

— Да мы не то чтобы… Мы для себя решили, что если припрут, как тебя, тогда уж ничего не поделаешь. Когда вера по принуждению, оно вроде как и не грех. Но приближать этот момент что-то не хочется. Нельзя нам в Лагере оставаться, Линч. Ты уйдёшь, нас тут же и разложат, как тех монашек, прости Господи.

— Учтите, мы не скрытней гонять пойдём. Откажитесь — я пойму. Даже отдам обещанный кинжал с опытом. Кажется, он причитается Робу… Впрочем, если пойдёте со мной, заработаете много больше, но я буду ждать беспрекословного подчинения.

Смайт с Робом переглянулись и, кивнув друг другу, сделали выбор:

— Мы с тобой, Линч.

— Угу, — выдавил из себя Роб.

Послышались мягкие шаги, и Налим неопределённо крякнул, попытавшись подать мне какие-то знаки. Как будто без него не понятно, что одна юная и не в меру самостоятельная особа вновь вознамерилась поискать приключений на свою подтянутую задницу. Марико панибратски ткнула меня кулачком, молча встав рядом. Руки девушки упрямо скрестились под едва выпирающей грудью. Японка выглядела хмурой и решительной, как подросток, разругавшийся с родителями и в сердцах объявивший им о решении уйти из дома. Снова.

Я тяжело вздохнул, с трудом удержавшись от того, чтобы закатить глаза и помянуть нечистую силу. И почему возникает такое чувство, что Сунь с упорством, достойным лучшего применения, подкатывает ко мне своего троянского коня. Лошадку… С другой стороны, хоть убей, не пойму, зачем бы ему это нужно.

— Мы отправляемся не на прогулку, — чисто ради проформы предупредил я.

— Всё равно. Так даже лучше. Больше риск — больше награда. Я изучила Биолокацию, лишней не буду.

— Это приказ китайца или твоё собственное решение?

— Я сама так решила. И вообще, пошёл он! Козёл старый…

— Сильная позиция, — хмыкнул я.

— И я тоже сильная. А он меня держит не пойми за кого. То ли за ребёнка, то ли за домашнее животное. А я ещё и талантливая. И умная. И полезная…

— И скромная, надо полагать?

— Скромность — моё второе имя, Линч-сама, — счастливо закивала та, едва не подпрыгивая. — Ну что, мы идём?

— Мы идём, — уточнил я. — Ты остаёшься.

— 55 часов, 19:00

Подсохшая грязь, тусклый свет, мельтешение светлячков в уцелевшем лесу. Почти две недели прошло с тех пор, как я прошёл здесь в последний раз. Две недели, казавшиеся небольшой вечностью — столь насыщенными они были. После пятнадцати лет заключения, наполненного унылым однообразием тюремного распорядка, перемены ощущались особенно остро. Система вернула в мою жизнь музыку впечатлений, краски побед, и даже поражения имели свой смысл, не позволяя зазнаться горделивому разуму. Что нас не убивает… Избитая присказка была как никогда близка к истине.