Шрифт:
— Браво, начальник! — одобрительно прокомментировал у меня в голове Фырк. — Вот это я понимаю, поставил областного выскочку на место!
Блестяще. Он не просто поставил его на место. Он показал всем, и в первую очередь мне, что не потерпит никакого вмешательства извне. Мой шеф — не просто хирург, он — политик.
— А ты Разумовский, — Шаповалов резко повернулся ко мне, — чтобы даже близко к этой четверке не подходил! Никаких подсказок, советов и гениальных озарений! И вообще, сегодня весь день ассистируешь мне на всех операциях!
Ага. Чтобы я не смог помочь Славику. Хочет увидеть, на что тот способен сам, без моей поддержки. Честная игра. Что ж, посмотрим, на что способен наш усатый друг. Будет интересно.
Алина Борисова и Максим Фролов шли по больничному коридору в гнетущей тишине. Оба были взвинчены новостью о пятом, внеконкурсном претенденте.
— Мало мне было Разумовского, — наконец процедила Алина сквозь зубы, ее голос был похож на шипение. — Теперь еще этот усатый с терапии! Шаповалов совсем с ума сошел, тащит в отделение всякий сброд!
— Разумовский свое место заслужил, — неожиданно для самого себя возразил Фролов. — Он настоящий лекарь.
— Ах, теперь ты у нас за него? — она резко остановилась, сверля его холодным, яростным взглядом. — Защитник нашелся?
— Да, — Фролов набрался смелости, чувствуя, как внутри растет незнакомое ему чувство собственного достоинства. — После всего, что он для меня сделал…
— Я для тебя, между прочим, побольше сделала! — выплюнула она.
— А я для тебя нет? — он посмотрел ей прямо в глаза, и слова вырвались прежде, чем он успел подумать. — Вспомни того лаборанта Стасика! Если бы не я тогда…
Лицо Алины мгновенно окаменело. Ее реакция была молниеносной, как у змеи.
Она схватила его за рукав халата, с силой толкнула в темную, пахнущую хлоркой нишу за лестницей и прижала к холодной стене. Ее вторая рука, быстрая и безжалостная, опустилась ниже его пояса, пальцы сомкнулись на самом чувствительном месте, крепко сжимая.
— А-а-а! — из горла Фролова вырвался тонкий, унизительный писк. Боль была острой, слепящей.
— Ни слова. Про. Лаборанта. Стасика, — прорычала она ему прямо в лицо, и в ее глазах горел ледяной, безумный огонь. — Ты меня понял? Все прошло! Все всё забыли! И ты забудь, помощничек! Тебя это больше не касается! Понял?
Сжатие ее пальцев усилилось до невыносимой боли.
— П-понял!
— А то знаешь, что будет? — ее голос стал тихим, почти шепотом, отчего сделался еще страшнее. — Одним кандидатом на место в ординатуре станет меньше. И кое-кто станет санитаркой еще до выпускных экзаменов. Ты усек?
— Д-да!
Она резко отпустила его, брезгливо вытерла руку о свой халат и, не оборачиваясь, вышла из ниши, как ни в чем не бывало. Через секунду она уже шла по коридору своей обычной, уверенной походкой.
Фролов остался один, прислонившись к холодной стене и тяжело, прерывисто дыша, пытаясь прийти в себя от боли и унижения.
«Сука, — подумал он, чувствуя, как по щекам текут злые, бессильные слезы. — Но она права. Молчать надо. О Стасике — особенно.»
Глава 20
Мы с Шаповаловым вышли из ординаторской в гулкий коридор. Утреннее солнце заливало выцветший линолеум и казенные больничные стены теплым светом, создавая обманчивое, совершенно неуместное ощущение спокойствия.
— Так, на сегодня у нас три плановых, — Шаповалов листал расписание на своем планшете, на ходу отдавая распоряжения. — Желчный пузырь у Попова, паховая грыжа у меня и аппендицит у Зубова. Разумовский, ты сегодня идешь со мной на грыжу.
Паховая грыжа.
Азбука хирургии, первая операция, которую доверяют интернам. После диагностической акробатики со спасением Муромцева и высоковольтной операции у барона фон Штальберга это было все равно что попросить шеф-повара после победы в мировом конкурсе пойти чистить картошку.
Хотя… работа есть работа. И оттачивать базовые навыки никогда не бывает лишним.
— Игорь Степанович! Илья!
К нам быстрым, пружинистым шагом приближался Артем, и на его лице играла довольная, широкая улыбка.
— Отличные новости! Только что от Кобрук! Она разрешила Илье ассистировать на ревизии со спайками!
Шаповалов нахмурился, его хорошее настроение мгновенно улетучилось.
— Это еще с какой стати? Я не в курсе был. Когда она успела принять такое решение?
— Буквально недавно, — Артем сиял, не замечая его недовольства. — Я ей объяснил, что немного переживаю за эту операцию, — быстро затараторил Артем, — сказал, что Некрасов хирург старой школы, а пациент сложный, и что для подстраховки было бы идеально, если бы рядом был специалист с таким нестандартным мышлением, как у Ильи. В общем, надавил на безопасность пациента. Сработало!