С этим я охотно согласилась.

– Эй! Лесные хозяева! – задрав голову он зычно обращался неведомо к кому.

Я ойкнула и сжалась.

– Позвольте побыть немного на вашей полянке, ноги от скачки остудить.

Прислушавшись, он кивнул.

– Ветром в уши не свистят, значит угрозы рядом нет. Да не делайте такое встревоженное лицо, принцесса. Может, вы и правы. Может эту елку кто другой нарядил. Купец с детьми ехал, скажем. Или колдун ваш веселился.

– В-вы так сказали, чтобы меня успокоить, – испуганно ответила я.

– Всё вам не угодишь, – он вздохнул, – поверьте, принцесса, я вас в обиду не дам. Прорвемся.

Он кинул на снег всю ту же многострадальную попону, предлагая присесть. Елка оказалась прямо перед нами.

Я невольно залюбовалась игрой солнечных лучиков в стеклянных боках игрушек.

– Вы любите Новогодье, король? – спросила я, глядя, как он проворно собирает наш обед. От помощи Маркеш отказался.

– Любил, – сказал он равнодушно, – это все детские сказки.

– Вы не верите в чудеса? Спасибо.

Я приняла угрожающего вида бутерброд с ветчиной, объемный за счет зелени, которой нам не пожалела трактирщица.

– Вопрос с подвохом, – он с аппетитом принялся за еду, но благородно не говорил с набитым ртом, король все же, воспитанный при дворе, – мы все знаем о существовании магии и пользуемся ей в повседневности, не только для подвигов. Или вы о других чудесах?

– О других. Таких, что даже маги называют невозможными. О желаниях в Новогодье, например.

– Говорю же, детские сказки, – тряхнул головой Маркеш, вытряхивая из бороды случайные крошки.

– Вы, наверное, рано повзрослели, – заметила я.

– Мне тридцать пять, принцесса. Для ваших шестнадцати я совсем старик.

– Надо же! – не поверила своим ушам. – Вы говорите так, словно нас не разделяет столетие!

Он медленно повернулся ко мне, внимательно разглядывая.

– Нас с вами многое разделяет, принцесса, – произнес он после томительной паузы, – но вы все равно уснули девчонкой и ей же и проснулись. Хоть и стали телом чуточку старше, налились женской красой…

Мне показалось, или он язык себе прикусил на последних словах?

Нелюдимый король Маркеш заметил, что я похорошела?

Хм… но тут возникает закономерный вопрос.

– Король, а откуда вы знаете, что я стала старше и привлекательней, если никогда меня до этого не видели?

Король Маркеш нахмурил лоб так, что между бровей появилась глубокая складка. Как стрела, нацеленная на нос. Кстати, довольно красиво вылепленный божественными скульпторами.

– М-м-м, – прогудел он, заведя глаза кверху, – вечно вы, девушки, все усложняете.

– Так упростите, – предложила я.

– Действительно, все на поверхности, – он принялся сооружать новый бутерброд, наряжая кусок хлеба вяленым помидорчиком, – вы простите, принцесса, но нет в ваших чертах детской мягкости и легкой припухлости, свойственной шестнадцатилетним. Это очевидно же. Но почивать вас свалило в шестнадцать, вряд ли всего этого не было, так? Вот сами можете сказать, что не изменились?

– Не могу, – пришлось признать, – я повзрослела, пока спала. Хвала небесам, выгляжу не на сто шестнадцать. Но и не столь мило, как до сна.

– Это смотря на чей вкус, – вдруг выдал мой гранитный король, – по мне так вы в самом девичьем соку.

Надо же!

В устах сурового Маркеша это откровенный флирт.

Я почувствовала, что краснею.

– Благодарю, Ваше Величество, – сказала смущенно.

– Всегда пожалуйста, обращайтесь, – пробасил он.

Вот же чурбан бесчувственный, такой момент свел к какой-то пустой светской чепухе!

– Так что насчет новогодних желаний? – вспомнила я, с чего началась наша беседа, которая приобрела столь скользкое направление.

– А что с ними?

Король протянул мне угощение.

Кивнув, я приняла его с благодарностью, но продолжила допрос.

– Если бы Новогодье было прямо сейчас, что бы вы загадали? Добраться до своей прекрасной царевны поскорее?

– Я до нее и так доберусь, – невозмутимо ответил король, – к чему тратить желание?

– Но вы ведь все равно не верите в них, – напомнила я.