Была еще Эвель, девушка с голосом ласкового палача и лицом фарфоровой куклы. На практике по ментальной магии она ломала тебе психику, а потом мило предлагала чай с печеньем.

Я поначалу терпеть ее не могла. Потом начала уважать. Теперь считаю, что именно она научила меня контролировать не только магию, но и себя.

Первое время я думала, что сломаюсь.

Бывали дни, когда просто сидела на полу в своей комнате, опершись лбом о колени, и молча считала удары сердца.

Но каждый раз, вспоминая, как с глухим ударом падало тело Лестара, я брала себя в руки.

Я подписала тот чертов договор и вцепилась в шанс зубами.

Здешние меня не особо жаловали. Я ведь необщительная и угрюмая. Но мне было плевать.

Единственным другом стал ползень, от которого я, как дура, пряталась в объятиях врага... Я ласково звала его Обжоркой – потому что он вечно что-то жевал.

А вот магистра Оксиана больше не видела. Будто сквозь землю провалился.

Тарина только хмыкнула:

– Так бывает. Незапятнанные некроманты должны делать вид, что не связаны с запятнанными.

Со временем стало легче. Не потому что нагрузки уменьшились – просто я стала сильнее.

Тело привыкло. Жуки перестали глодать изнутри. Голова прояснилась. Однако внутри меня по-прежнему оставалась выжженная пустыня.

Однажды магистр Лакрет бросил вскользь:

– Вымахала. Только не вздумай возомнить себя непобедимой. Таких у нас быстро закапывают.

Я не возомнила. Но цену себе уже знала.

Через девять месяцев после начала обучения я получила личный жетон наемницы и впервые отправила деньги родителям.

Бралась за все: от уборки снега до чистки случайно поднятой кладбищенской нежити.

Моим хобби стало чтение газет. Не просто ради развлечения, я выискивала нужную информацию.

Так, например, в одной из газетенок писали о невесте наследника драконов, Эргане Милорской. Где живет, чем питается, какие наряды носит... В общем, куча полезной информации.

Через год я перевезла родителей. Поближе к себе, подальше от нищеты. Они, конечно, сопротивлялись, но со мной спорить – себе дороже.

Я уже начала думать, что наконец выкарабкалась. Но стоило администрации Цитадели отправить меня на новое задание, и судьба, как водится, снова рассмеялась мне в лицо.

– Просто вылови орлава, и дело с концом, – напутствовал Лакрет, скользя по мне хмурым взглядом. – Деревня небольшая, сразу разберешься, что делать и куда идти. Чай, не тупица. На все про все у тебя три дня. Сможешь отыскать нежить, молодец. Не сможешь, не молодец. Будешь месяц драить у меня полы в нижних лабораториях. Все поняла?

– Да, магистр, – я кивнула и сцедила зевок в кулак.

Не успела вернуться из дремучего леса, где провела три дня, ползая по траве, полной клещей, так снова куда-то отправляют...

Но мне грех жаловаться. Наоборот, радуюсь, чувствуя себя живой, нужной... И гонорар нехилый заплатят.

Теперь, правда, задание похлеще. Отправиться в богом забытое место, чтобы поймать разбушевавшуюся нежить. Но и с этим заданием справлюсь, не впервой.

– Это не простая нежить, – словно прочитав мои мысли, добавил Лакрет. – Такие появляются в местах скопления черной магии. И приструнить его будет сложно. Все иди, – мне небрежно махнули в сторону дверей. – И чтобы без победы не приходила.

Я закатила глаза, тяжело вздохнула и вышла, громко хлопнув дверью.

Глаза слипались, а тело ломило от усталости.

Хотелось просто лечь в кровать и забыться сном. Но такой блажи я позволить себе не могла.

– Привет, красавица, – мурлыкнул знакомый голос, и я нехотя обернулась.

Ник – некромант, напарник, заноза. С ленивой ухмылкой он приближался, взмахнув длинными черными прядями.

– Чего тебе? – я скрестила на груди руки, мрачно наблюдая за тем, как парень шагает в мою сторону.

– Может, решил составить тебе компанию, – Ник облокотился о стену, нарочито небрежно. – Слышал, в той деревеньке, куда тебя шлют, по ночам особенно весело. Всякие твари лезут… Вдруг ты испугаешься? Я бы тебя… согрел.

– Размечтался, – буркнула я, поправляя ремень с ножнами. – Если кто ко мне полезет, сразу получит кинжалом в печень.

– Ах, какая страсть, – театрально заохал он, вперив в меня немигающий взгляд. – Ты такая страстная, как сама смерть.

– Прощай, балагур, – я развернулась и зашагала прочь.