Так что домой я в сопровождении также ехавшего верхом доктора Ривза прибыл только к обеду следующего дня.

Я сразу же попросил доктора осмотреть Алена, и, к моей радости, сын чувствовал себя уже гораздо лучше.

Я отправился в свою комнату, чтобы сменить запылившуюся одежду, и вызвал дворецкого, чтобы распорядиться об обеде и подготовке кареты для выезда доктора в город.

— Ваша светлость, пока вы отсутствовали, кое-что случилось.

Он застыл, ожидая разрешения говорить. И только когда я кивнул, продолжил:

— Господин Мерсер, полковник жандармерии, приезжал вчера в поместье. Он интересовался участием мадемуазель Эстре в лечении его сиятельства.

— Что? Но откуда он мог об этом узнать, Гленн?

Кровь застучала в висках.

— Не могу знать, ваша светлость, — пролепетал дворецкий.

Вряд ли об этом могла сообщить кому-то сама мадемуазель — она прекрасно понимала, насколько это опасно.

— Это мог сделать только кто-то из обитателей этого дома! — я дернул ворот камзола так, что несколько оторвавшихся пуговиц со звоном покатились по полу. — Моего дома! Дома, в который мадемуазель Эстре приехала с риском для собственной жизни!

О том, что она побывала в комнате Алена, знали я, она, дворецкий, горничная моего сына и еще несколько слуг, что видели, как мы к этой комнате шли.

— Кто из наших слуг после визита мадемуазель выезжал в Тирелис? Или просто отлучался из поместья, пусть даже и к себе домой.

Но дворецкий замотал головой:

— Вы же сами распорядились, ваша светлость, не покидать поместье ни при каких обстоятельствах! Кто же из слуг осмелился бы нарушить ваш приказ?

Да, я отдал этот приказ слугам после того, как заболел Понс.

— И всё-таки я не думаю, Гленн, что полковник Мерсер умеет читать чужие мысли на расстоянии. Ему должен был кто-то об этом сообщить! Но если из поместья никто не выезжал…

Дворецкий едва слышно кашлянул.

— Вы что-то хотите сказать, Гленн?

— Всё не совсем так, ваша светлость. Вы спросили, кто из наших слуг выезжал в Тирелис. Они действительно не выезжали. Но в город ездила мадемуазель Рошен в своем экипаже.

Денизу я нашел в саду — она сидела в беседке с книгой в руках.

— Эмильен! Вы вернулись? Надеюсь, его величество пребывает в добром здравии? Ох, как мне жаль, что вы не взяли меня с собой! Надеюсь, после нашей свадьбы я буду представлена при дворе и смогу, наконец, увидеть короля!

— Дениза, это вы сообщили в жандармерию о том, что мадемуазель Эстре лечила Алена?

На щеках моей невесты тут же полыхнул румянец, сказавший мне куда больше, чем любые слова. Но в целом «держать лицо» у нее получилось довольно неплохо.

— Не понимаю, о чём вы, Эмильен!

— Не лгите мне, мадемуазель! Насколько я знаю, в город накануне ездили только вы. И я не думаю, что вы решились бы прийти в жандармерию лично. Скорее, отправили туда записку. А поскольку, пусть и слабая, но магия у вас есть, на бумаге остался магический след, и мне не составит труда его обнаружить. Так что будет лучше, если вы скажете мне правду до того, как я выясню ее сам.

Чтобы принять решение, ей потребовались несколько секунд. Во взгляде появилось раскаяние, а губы округлились.

— О, дорогой Эмильен, разве это столь важно? Право же, я всего лишь хотела вас защитить. Ведь то, что сделала эта девушка, преступление, правда? И если бы власти узнали это не от нас, а от кого-то другого, вы могли пострадать.

Стискиваю зубы, чтобы не сказать чего-то такого, что не предназначено для женских ушей.

— Она спасала моего сына! Это вы в состоянии понять? Моего сына! Она нарушила закон, чтобы ему помочь!

— Я просто очень испугалась, Эмильен! Испугалась за вас! К тому же, разве вы не хотели, чтобы эта девушка уехала из Тирелиса и вернулась в столицу? Так вот — сейчас ей придется это сделать. Я уверена, что вы сможете договориться с полковником Мерсером, и он снимет обвинение в обмен на ее обещание покинуть наш город.

Мои зубы заскрежетали. Эта идиотка даже не понимала, насколько серьезным было обвинение!

И сейчас я смотрел на ее милое личико, обрамленное темными кудряшками, и решительно не понимал, как я мог когда-то сделать ей предложение? О чём я думал в тот момент?

А она приняла мое молчание за свою победу и, отложив в сторону книгу, поднялась и подошла ко мне.

— Мы же не станем ссориться с вами, Эмильен, из-за какой-то почти не знакомой нам девицы? Это того не стоит, не так ли? Она должна была понимать, на что она шла, когда нарушала закон. И разве вы не пытались запретить ей входить в наш дом? Она нарушила ваше распоряжение, а значит, сама во всём виновата.