— Братцы, — начал тот, — впереди нас ждут большие испытания, но мы не по срамим родной дом, наших матерей и жен… и память отцов наших.

Вконец расчувствовавшийся военачальник выступал не долго и вскоре свернул речь.

Когда всех распустили, Илья попробовал примерить перстень князя на свой палец. Оно на всех оказалось велико, кроме большого пальца. Но получить перстень с перста князя было самой большой материальной наградой, и тут не поспоришь, раньше других наград не было.

— «Что же, на большом, так на большом носить», — подумал Илья и нацепил перстень на большой палец правой руки.

После первой и такой удачной операции его авторитет вырос до небес. Это было хорошо и одновременно плохо. В мире есть не только друзья, но и завистники. Зависть пронзает все мира. Кто-то в войске говорил, что он герой, а кто-то, что выскочка. Но никто не осмеливался сказать это ему лично в лицо или его воинам.

Илья, не любил и не поощрял бахвальство, даже наказывал за это. Но такие были устои того времени. Телевизора не было, да и газет с доступными книгами тоже, не говоря уже про тех, кто умел читать вообще. Так что разговоры — это самое главное развлечение. Красиво рассказать, да еще и приукрасить, считалось верхом мастерства. И такого рассказчика ценили как хорошего музыканта.

Егор, Валентин и Рябой, тоже получили награды. Все они щеголяли в новенькой одежде, совершая променады между кострами других сотен. Моральный дух победы парил во всем войске.

Один день сменял другой. Дорога казалось бесконечной. Войско двигалось медленно, таща за собой обозы с провизией и амуницией. Поход длился всего-то около двадцати дней, но Илье казалось, что прошла уже вечность. Его активный мозг не любил такую монотонность, поэтому молодой человек откровенно скучал.

"Ну хоть бы проскакать вперёд на разведку. Может пойти к Белогору и напроситься самому?" — думал Илья, но чуть погодя он здраво откинул эту идею. Для этого дела были специальные воины-лазутчики, а он все-таки сотник. Пора было откинуть в сторону свое ребячество.

И только он прокрутил эту мысль в голове, как затрубили сигнал остановки.

«Ну вот, накаркал, кажется…», — подумал Илья.

И действительно, чуть позже, он мог разглядеть небольшой отряд воинов, которые ехали навстречу.

— Что там Илья? — спросил подъехавший к нему помощник Ефим.

— Не знаю. Лазутчики вернулись, — ответил он ему.

Предчувствуя, что отряд остановился не на пять минут, Илья отдал Ефиму приказ:

— Пускай воины спешиваются и справят нужду. Костры пока не разводить, — тот послушно отправился исполнять приказ. Говорить о том, чтобы его люди при этом позаботились и о лошадях не имело смысла. Все воины были опытные.

Прошло уже около четверти часа и никаких команд от начальства не поступало. У Ильи медленно начало трепыхаться в груди. Это было давно знакомое чувство опасности, с самого раннего детства, которое не сулило ничего хорошего. И чем дольше они стояли, тем сильнее нарастало это чувство.

Подошел Никита и дернул его за рукав.

— Илья, давно бы уже костры развели и каши наварили, — было видно, что мальчишка проголодался. Да и он сам не отказался бы от еды.

— Потерпи, то может снова вперед пойдем, — ответил он ему и взъерошил волосы на порядком обросшей голове мальчугана.

Прошло еще некоторое время прежде, чем стали созывать сотников.

Собрав командирский состав, Белогор сразу перешел к сути дела.

— Впереди, за холмом, верстах в десяти, — он показал веточкой направление, — стоит деревня Дубровка. За ней большое поле и на нем отряд степняков.

Среди командиров, которые стояли полукольцом, послышалось перешептывание.

— Да, братцы…их там сотен пятнадцать, — продолжил Белогор, отвечая на интересующий всех вопрос.

— Одолеем князь, нас больше в три раза с лишком, — послышался чей-то залихватский басистый голос и как водится всеобщий гогот.

Илья сразу понял, что Белогора интересует не просто победа, а какой ценой она достанется. В чем он и убедился через несколько секунд, когда князь высказал свои мысли и опасения.

— И, если мы выйдем к ним всем войском на поле, они сядут на коней, соберутся в круг, засипят нас стрелами и ускачут. Многих воинов потеряем, — продолжал Белогор, рисуя палочкой на земле незамысловатую схему.

Бородачи прекратили веселье и стали напряженно чесать свои бороды. У Ильи бороды не было, поэтому и чесать было нечего, а вот юношеского задора было сполна.

— А если небольшим отрядом ночью выдвинутся, поставить гуляй поле, раззадорить их, а когда втянутся, тут и весь отряд подойдет?