Когда до Стрелихи осталось совсем близко, Борька остановился.

– Чего?
– одними губами спросил Андрюшка.

– Может... вернемся?

– Вернуться?! Он незаконно хочет убить медведицу, а ты вернуться!..

Крадучись, подошли к березе, под которой была воткнута палочка с привязанной леской, сели на землю.

Ребята, конечно, не могли видеть охотника - их разделяла почти стометровая полоса густого леса, но они не сомневались, что охотник уже на лабазе и сейчас смотрит туда, на поле, где, стоит только потянуть за жилку, появится "медведь". Но тянуть еще было рано, и они терпеливо ждали, когда стемнеет по-настоящему.

Сумерки уже сгустились настолько, что в десяти метрах стволы деревьев сливались в сплошную темную стену. Кажется, пора! Но в это время ребята явственно услышали справа от себя медленные тяжелые шаги.

Огромная разница - с лабаза слышать приближение зверя и вот так, сидя на земле. Борька вопросительно посмотрел на Андрюшку, шепнул:

– Кто?

– Тихо ты!..
– еле ворочая языком, прошипел Андрюшка.

Он хотел потянуть за жилку, но руки не слушались. А шаги приближались.

– Ой, сюда!..
– Борька с ужасом уставился в темноту.

Панический страх Борьки вернул Андрюшке самообладание.

– Сматывай жилку!
– шепотом приказал он, а сам быстро-быстро заработал руками.

На поле грохнул выстрел. Борька подскочил. В темноте леса рявкнуло, затрещал валежник.

Снова выстрел. Еще. Еще!.. А леске, казалось, не будет конца.

Мешок вынырнул из-за деревьев настолько неожиданно и так был похож на зверя, что Борька онемел, а Андрюшка почувствовал, как на голове зашевелились волосы. Но это было лишь краткое мгновение. Подхватив мешок с вершей, ребята начали отступление к реке.

Ветки деревьев царапали одежду, мешок, лезли в лицо. Ребята боялись, что этот шорох услышит охотник, но они были настолько взволнованы, что идти осторожнее не могли.

– Андрюш!.. Жилка растянулась!

– Чего растянулась? Сматывать надо было!
– Андрюшка опустил на землю мешок, схватил из рук Борьки лесу и стал комом собирать ее.
– Потом распутаем!..

К лодке скатились кубарем. Андрюшка вытряхнул из мешка вершу, бросил мешок в лодку, обождал, пока Борька пробрался на корму, и отчалил.

– А с тобой интересно!
– переводя дух, сказал Борька с каким-то особым, трепетным удовлетворением.
– Ты смелый! А я знаешь как струсил!.. Когда шаги... И потом, когда он рявкнул... А почему он рявкнул? Ведь охотник не в него стрелял!

– Откуда ему знать, в кого стреляют! Вот и рявкнул с испугу.

– А мешок-то!.. Из-за деревьев как выскочит! На кочках култыхается. И рыло острое - ну чистый медведь!

– Ты вот что, - строго сказал Андрюшка, - обо всем этом никому ни звука. Дома скажешь, что ловили рыбу, а когда плыли обратно, слышали четыре выстрела. Похоже, на Стрелихе. И все. Я тоже так скажу.

– И даже... Валерке не расскажешь?

– Раз никому, значит, и Валерке тоже.

Долго молчали. Мерно поскрипывали уключины, и было слышно, как с весел струйками стекает вода. Где-то далеко гудел мотор - то ли трактор работал, то ли шла грузовая машина. В бездонном темном небе светились частые звезды, и по обе стороны лодки в черной воде тоже были звезды. Они скользили, не отставая от лодки, будто метили путь в этой теми. Дышалось легко, и на душе было покойно и радостно оттого, что все так складно получилось и что теперь уже медведице с ее медвежатами не будет грозить никакая опасность. Ученая, она впредь станет вдвое, втрое осторожней и, конечно же, надолго покинет Стрелиху.

– Я тебя никогда, никогда не подведу!
– прочувственно, как клятву, произнес Борька. Он еще хотел сказать, что никогда в жизни ему не было так хорошо, как сейчас, в эти дни, проведенные с Андрюшкой, но слова не шли, и он лишь тихо сказал: - Вот увидишь...

16

Валентин Игнатьевич был в своей конторке - подводил итоги минувшего дня, - когда в отдалении глухо прозвучал выстрел.

"Не на Стрелихе ли?" - мелькнула мысль. Он вскочил и вышел на крыльцо. И тотчас за деревней в далеком полумраке вечера раз за разом прозвучали еще три выстрела.

– Точно, на Стрелихе, - уже без всякого сомнения пробормотал Валентин Игнатьевич.

Он постоял на крыльце еще несколько минут, слушая тишину, и вернулся в конторку.

"Неужели этот охотник все-таки перехитрил медведицу?
– думал Валентин Игнатьевич, рассеянно глядя на цифры дневной сводки.
– Столько дней ничего не получалось, а тут... И что в самом деле будет теперь с медвежатами? Они действительно могут погибнуть... Н-да..."

Он посидел еще немного за своим столом, но мысль о медведице и медвежатах мешала сосредоточиться. Тогда он собрал все бумаги, закрыл их в стол и отправился домой.