Ларкин извинился:

– Я просто хотел помочь коллегам-газетчикам. Они многое дописали сами.

– А как дела с нашим материалом?

– Я как раз пишу.

– Вместе с Банти, да? Или вы уже написали?

– Я пишу за обоих.

– Скажите, Джим, не слишком вы беспечны?

– В смысле?

– Позвольте процитировать "Экспресс". Они там пишут: "Думаю, я его узнаю. Когда он повернулся и побежал, я ясно видел его лицо".

– Ну да, я это говорил.

– Вы считаете это остроумным? Ну и как он выглядел?

– Ни малейшего понятия.

– Значит, вы ничего не видели?

– Я как раз хотел поговорить с вами на эту тему. Мне сначала дописать отчет?

– Как хотите, - Смат с хмурым видом удалился.

Пришел Брюс Норт, чтобы спросить, что это Ларкин делал в два часа ночи с подружкой Джесса. Вопрос был не только подколкой. Ларкин беззлобно рассмеялся.

– Мы покинули бал втроем. Джесс захотел сходить ещё в одно место, и отделился по дороге.

– Бал кончился в час ночи.

– Да, но потом мы ещё выпили в одном клубе, куда нас привел Джесс.

– В "Клубе Пита"?

– Да, так он назывался.

– Неплохая отговорка, - хмыкнул Брюс, - но я вас раскушу.

Он присоединился к группе, окружившей Банти. Кроме шрама на лице на той не было и следа ночного приключения. Утром она уже побывала на рыночной площади, чтобы поговорить с родителями Дженни Баркер. Теперь Банти сидела за машинкой и заканчивала репортаж. Джесс сидел на краю её стола и проникновенно смотрел ей в глаза. Оба не обращали на Ларкина ни малейшего внимания. Тот минут десять, никем не прерываемый, постучал на своей машинке и понес репортаж Смату.

– Чудесно. Пожалуй, стоит немного драматизировать начало. Скажем, "Репортеры из "Ревю" обращают мистического преступника в бегство"... Нет, лучше так: "Джеймс Ларкин из "Ревю"... А что с Банти? В любом случае она должна...

– Как раз по этому поводу я и хотел поговорить. И еще...
– Ларкин чувствовал себя неуверенно.
– Дэвис может меня сфотографировать, чтобы вставить эту фотографию в статью?

– Вас? А почему не вас и Банти?

Ларкин объяснил, Смат с хмурым видом выслушал.

– Грегори, по-моему, окончательно спятил. Нужно обсудить с шефом. Мне это не нравится.

– Я тоже не особо восхищен этой идеей, - мягко заметил Ларкин.

Шеф тоже особого восхищения не выказал. Но после телефонного разговора с инспектором и суперинтендантом со скрипом дал согласие.

По дороге в фотолабораторию Смат сказал:

– А теперь сделайте действительно суровое лицо, такое, с каким вы преследуете людей на улице.

Дэвис сделал несколько снимков и пообещал, что они будут готовы до перерыва на ланч. Вернувшись в комнату репортеров, Джим спросил Банти про её успехи.

Она равнодушно взглянула на него:

– Они у родственников. Где, выяснить невозможно.

– Надеюсь, вы не очень огорчились?

Она отбросила челку со лба. Жест мог в равной степени обозначать нетерпение или нервозность. Он снова попытался наладить разговор.

– Как вы себя чувствуете?

– Погано, - она вытащила лист из машинки, в ярости порвала его и заправила новый.

– У вас на лбу шрам.

– Это его неудачная попытка.

Он помедлил.

– Я написал отчет. Прежде чем вы увидите его в печати, я должен кое-что вам объяснить. Давайте встретимся за ланчем в баре?

Потом ему пришлось поехать на аэродром.

– Это достаточно нудное дело, - сказал Смат, - но очередь заняться им подходит каждые шесть месяцев. На этот раз досталось вам.

Ларкин примерно час интервьюировал жителей, прежде чем ему удалось встретиться с секретарем частного летного клуба. Бывший командир эскадрильи всю свою контору разместил в ангаре. О простых смертных он был невысокого мнения и охотно показал Ларкину полученные письма.

– Такие никогда не сдаются, - весело заметил он, - Вот это - от мисс Флетчер, которая загорает нагишом на своей террасе, как только появляется первое солнце. Выглядит она прекрасно. Я не упускаю возможности засвидетельствовать ей свое почтение. Она пишет раз в месяц - но продолжает принимать солнечные ванны. Итак, теперь я покажу вам аэродром.

После небольшой прогулки Ларкин спросил:

– Ну а что здесь происходит на неделе?

– Ничего. Мы здесь только по выходным. Постепенно все приходит в упадок. Я всегда говорил, нужно разрешить приземляться здесь нескольким поршневым машинам. Тогда, по крайней мере, будет причина утруждать себя.

Над взлетной полосой разнесся их дружный смех.

В половине второго Ларкин вернулся в бюро. Джесс был один; уютно устроившись, он что-то печатал.

– О, Солнечный Мальчик Джим собственной персоной. Что, как всегда успех?